Александр начал медленно звереть.
— Куда, куда ее светлый дух вознесется? — истерично пискнул Виктор, уже сидя в клумбе в окружении анютиных глазок и маргариток.
— К вершинам неземного блаженства, — сквозь зубы прорычал мой жених, хватаясь за рукоять меча. — Я сейчас ему орган вознесения-то пообрубаю! Виктор, прекрати наконец ржать. Это уже становится несмешно.
Но советник продолжал веселиться на полную катушку.
Это уже становится несмешно.
Но советник продолжал веселиться на полную катушку.
Я с любопытством взирала на дальнейшее развитие событий и не вмешивалась. Интересно же, чем дело кончится. Кто меня от кого спасет?
Александр сделал два шага в сторону спасителя моей заблудшей души. Тот в отчаянной попытке тупой храбрости взмахнул мечом больше, чем надо, но чувство равновесия ему окончательно изменило. Раздался жуткий грохот и лязг, и рыцарь распластался в самой расслабленной позе возле ворот. Его же меч обрушился на шлем, издав пустой неприятный гул. Толпа сдавленно охнула, пыль вокруг медленно оседала. Победа князя была неоспоримой, я даже мысленно ему поаплодировала. Это надо же — одним взглядом добиться такого изумительного и победного результата.
Мы приблизились к поверженному противнику и приподняли забрало. Грех не посмотреть в лицо воплощению полного идиотизма. Там оказался молодой парень с простоватым чисто деревенским лицом и излишне веснушчатым носом. Физиономия обезображена интеллектом на уровне дождевого червяка, а глаза с белесыми ресницами крепко зажмурены.
— Это сын старосты, — пояснила я, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
Вот уж от кого не ожидала. На мне пытаются все способы уничтожения, спасения и охмурения пробовать, выискивая самый действенный?
Парень приоткрыл один глаз, посмотрел на наши с Александром склоненные лица и дико заорал. Мы шарахнулись в сторону.
— Наследственный дебилизм, — вынес единственно верный диагноз князь, больше не стараясь приблизиться к железной вопящей куче. — Поехали отсюда, пока еще какие-нибудь поборники невинно загубленных душ не набежали.
Но было поздно, они уже набежали. От толпы отделилась долговязая плоская фигура, в которой с трудом угадывалась девица, и бросилась к распростертому в пыли нерадивому рыцарю.
— Ненаглядный ты мой! — заголосила девица так, что с деревьев листья посыпались. — Ухандокали тебя эти упыри проклятые! Угробили чуды-юды поганые! Я отомщу за тебя! Я не позволю… Я вот…
И она, схватив валявшийся рядом меч, повернулась к нам с видом, с которым обычно убивают надоевшего комара, то есть ярости было хоть отбавляй.
Я попятилась. Баба не мужик, от нее чего угодно ожидать можно. А вот Александр даже с места не сдвинулся. Жердь постояла около минуты, строя самые невообразимые зверские рожи, и решила присоединиться к своему ненаглядному, плавно осев на дорогу. Видать, тоже не выдержала нервного перенапряжения. Да и жара все дело усугубляет.
Толпа жадно безмолвствовала.
Из дома выскочил забытый в этом смертном бою староста. Он молча кинулся к распростертым телам на дороге и ливанул что-то на них из большой лохани. Вот тут мы с Александром окончательно обалдели. Жидкостью в лохани оказались те самые злополучные разбитые яйца. Никогда не думала, что в Забытках проблемы с водой. Со слабым шипением этот гоголь-моголь на раскаленных латах превратился в самую настоящую яичницу, вполне пригодную к употреблению. Вот и коллективный завтрак для всей деревни. Своеобразный у них тут способ приведения в чувство.
В общем, из деревни мы выехали только в полдень.
— Александр, а откуда вообще пошла эта ерунда про яйца? — задала я мучивший меня всю дорогу вопрос, когда мы отъехали на достаточное расстояние от Забытков. — Я сказки тоже читала, мучения доблестных богатырей неплохо помню. Дуб, сундук, заяц, утка, щука… И ведь не стух никто за столько времени.
— Еще одна ненормальная, — принялся снова ржать Виктор.
— Вы меня уморить сегодня решили, да? Может, хватит? Я уже смеяться не могу, у меня все болит.
— Ну почему? — не сдавалась я. — Не на пустом же месте возникло поверье, что смерть Кащея в яйце на кончике иглы спрятана. Должно быть какое-нибудь логическое объяснение.
— Сейчас тебе князь покажет логическое объяснение, — фыркнул советник, немного отъезжая вперед, поскольку справедливо опасался какой-нибудь каверзы с нашей стороны.
— Да нет никакого особого объяснения, — усмехнулся Александр, хитро посматривая на меня. — Для отвода глаз придумал мой предок, чтобы страху нагнать, вот и все. Ну как ты себе это представляешь?
— Не знаю даже… — Я честно задумалась. — Наверное, все живое из яйца и в итоге в яйцо же и возвращается. А игла тут при чем?
— Никогда не видел, чтобы старый облысевший петух обратно в скорлупу залез, — фыркнул неугомонный советник. — Это же не птица феникс.
— Алена, не ломай понапрасну свою светлую голову, — не обратил на Виктора внимания князь. — Это действительно всего лишь миф. А чем сложнее придуманная структура, тем меньше шансов воплотить ее в жизнь. Все самое гениальное, как правило, бывает простым.
— Жаль, — вздохнула я. — Красивый уж больно миф. Надо будет придумать что-нибудь.