— Неправильная ты Баба-яга какая-то, — вынесла наконец мне свой приговор девушка, усаживаясь за стол.
— Это почему? — возмутилась я.
— У настоящей Бабы-яги кот черный, сама она старая и темная и с Кащеем постоянно враждует, а у тебя все наоборот.
— А она неправильная Баба-яга и есть, — хмыкнул Сенька и чуть тише добавил: — Как и сам Кащей, собственно.
Александр кинул на кота уничижительный взгляд, а я еще и кулак показала, но особого эффекта мы не добились, кот демонстративно фыркнул и отвернулся, оставшись при своем мнении. Причем Виктор, как оказалось, был с ним полностью солидарен.
— Только неправильный Кащей может на неправильной Бабе-яге жениться, — так же тихо пробурчал он.
— А при неправильном Кащее не может быть правильного советника, — отомстила я.
Виктор скрипнул зубами, но ничего не ответил. В отличие от меня он не всегда находил вовремя подходящие слова.
Старшее поколение наблюдало за нами с повышенным интересом. Степан сделал несколько попыток вклиниться в наши словесные баталии, но Мария его одергивала, чтобы не мешал. Кажется, она нашла в нашем лице замечательное развлечение — вон как мило улыбается, глядя на нас.
— Ну что же… — плотоядно потирая руки, сказал Степан, когда мы наконец расселись. Меня Александр усадил по левую руку от себя, рядом устроилась Катерина. — Сначала надо отметить ваше благополучное возвращение.
И он начал разливать искристое вино.
— Алене не наливай, — сразу предупредил Александр, заметив, как внимательно я наблюдаю за процессом наполнения бокалов.
— Почему? — У Степана даже рука замерла в воздухе, и он перевел недоуменный взгляд на меня. — По-моему, она имеет полное право составить нам компанию.
— Потому что откачивать ее потом будет некому.
— Что вы все время из меня немощную делаете? — возмутилась я.
— Потому что откачивать ее потом будет некому.
— Что вы все время из меня немощную делаете? — возмутилась я. — То нельзя, это нельзя…
— Хочешь повторить прошлый опыт? — сразу напрягся князь.
— Не хочу, — потупилась я. — Но я и сама за себя сказать могу.
Ну сколько можно все решать за меня? Я, конечно, и так пить не собиралась, но можно было и мне самой слово предоставить. Или мне уже не доверяют?
— Просто у нее несколько нестандартная реакция на алкоголь, — поспешил пояснить Александр для несведущих, игнорируя мои обиженные взгляды.
Степан пожал плечами, но настаивать не стал, предоставив нам самим разбираться.
— Это потому, что некоторые пили в прошлый раз какую-то неимоверную дрянь, прокисшую и жутко крепкую. — Я многозначительно посмотрела на Виктора. — Наверняка намешали чистый спирт с забродившим вареньем.
— Неправда, — оскорбился в лучших гурманских чувствах советник. — Мы с Елисеем пили «Камелитту» — одно из лучших вин Фарландии, между прочим. Да, оно крепкое, но качества наивысшего. А если кто-то не разбирается в благородных напитках и может себе позволить отравиться, то это его проблемы.
— Ты отравилась «Камелиттой»? — в свою очередь удивился Степан. — Ничего себе!
— От нее всего ожидать можно, — хмыкнул советник.
Я собралась уже достойно отомстить, упомянув про количество выпитой ими тогда этой самой благородной «Камелитты», но мне не дали.
— Хватит уже, — строго прервал Александр наши пререкания, больше посматривая на Виктора, чем на меня. — А то вы так и до ночи обмениваться любезностями будете, вам только волю дай.
Виктор бросил в мою сторону взгляд, который, по его мнению, должен был обратить меня в нечто среднее между пеплом и сосульками, но благоразумно промолчал. Я же его просто проигнорировала и даже смотреть в его сторону перестала, хотя это довольно проблематично, когда человек сидит напротив.
За ужином разговор пошел по принципу «начали за здравие, закончили за упокой».
Сначала нас с Александром дружно поздравило семейство Степана с помолвкой, а белый и пушистый прохвост еще и нагло потребовал скрепить наше окончательное решение на столь безумный шаг поцелуем. Его единодушно поддержали все. Мое слабое замечание, что я стесняюсь, было просто-напросто не услышано. Подозреваю, что не по причине неожиданно появившейся массовой глухоты. Пришлось идти на поводу у общественности. Причем мой жених сумел быстро меня (и, кажется, не только) убедить, что его решение на мне жениться остается непоколебимым и обжалованию не подлежит. Собственно, я в этом и не сомневалась. Мне ничего не оставалось, как только поддержать его.
На нас смотрели с умилением и немым обожанием. Родители Катерины-то точно. А вот моя новая подруга почему-то их оптимизма и радости не разделяла. Нет, она, конечно, всячески делала вид, что очень за нас рада, но только я ей не верила. Не чувствовалось искренности. Это-то меня и настораживало. Неужели она все-таки влюблена в князя, несмотря на все ее заверения в обратном? От такого предположения настроение стало катастрофически портиться. Как вести себя, если вдруг это окажется правдой, я даже не представляла.
Разговор за столом плавно перешел на проблемы и вопросы, накопившиеся за время отсутствия князя, и моего непосредственного участия, слава богу, не требовали.
Да я и не прислушивалась особо, честно говоря, голова другим забита. Ну почему у меня все не как у людей? Или как раз именно так на этот раз? Вот опять угораздило.
Неожиданно я поймала себя на том, что слишком внимательно наблюдаю за тем, как Александр берет бокал с вином и делает несколько глотков. И, честно говоря, я ему позавидовала. Уж чего-чего, а немного выпить я бы точно сейчас не отказалась, для успокоения, можно сказать. Не думаю, что со мной все так уж безнадежно плохо.