Но страдания Клинча были еле заметны на фоне беспредельного горя Шишки, причитавшего: «Мы ж не заради денег! Мы ж заради вас! Мы ж цельную ночь! Да если б мы ведали!». А когда бедняга узнал, что вся эта страховидная конструкция понадобилась не для того, чтобы напугать чиновника из Министерства, а для того, чтобы через нее прошли дети, то рухнул без чувств. А вот Сен, напротив, постепенно приходил в чувство. Хочуга, еще минуту назад бившаяся, как пойманная рыба, слегка дернулась — раз, другой, третий… И неожиданно исчезла. Аесли почувствовал себя точно так же, как три недели назад в кабинете Лужжа после заграничного успокаивающего заклинания. Только на этот раз всеобщая вялость и безразличие к жизни были его собственными.
— Всем спасибо, — сказал он. — И уже слезьте с меня, тяжело.
На трибуне царило уныние. В противоположных углах сидели, сгорбившись, Клинч, окруженный Харлеем и Развнеделом, и Лужж, окруженный печальной стаей грачей и глухарей. Возвращенный к жизни руками мадам Камфри гном Шишка горестно бродил между ними, ища на чем повеситься.
МакКанарейкл, сделав вид, будто подводит губы, послала в сторону полосы пробное парализующее заклинание. Один из ревущих ежей споткнулся и завалился на бок. На детекторе вспыхнул оранжевый огонек.
— Первое предупреждение, — ровным голосом произнес Бальбо. — Второе предупреждение инструкцией не предусмотрено.
Мисс Сьюзан чертыхнулась.
— Не надо, Сью, — тихо сказал Лужж. — Все ясно. Провал, полный провал. Катастрофа. Я отменяю Открытый урок. Сейчас я уберу эти наглядные пособия…
— Погодите немного, — сказал Мордевольт, глядя вниз, — не забывайте, кто у нас на старте.
А на старте, в полной тишине, прерываемой только шипением кислоты, чавканьем ежей, скрежетом арбалетов и скрипом глобусов-катков, прислонившись к неприступной стене, сидели в рядок сынки майора Клинча. Настроение у всех было отвратительное. Кроме Сена, у которого вообще никакого настроения не было.
— Эх, не повезло Клинчу, — вздохнул Порри. — Так старался, нас гонял три недели, а все зря.
«Не повезло, — равнодушно согласился Аесли. — Все зря».
— А гномам каково? — сказала Мергиона. — Всю ночь пахали, хотели как лучше, а получилось, что все испортили.
«Плохо гномам, — не стал спорить Аесли. — И ничего тут не попишешь».
— Гномы, Клинч, — проворчал Оливье Форест. — Лужж, вот кому паршивей всех.
«Да, Лужжу хуже всех, — подумал Аесли. — А как ему помочь? Никак».
— На него в Министерстве и так косо смотрят, все своего любимого Бубльгума забыть не могут, — сказал Оливье. — Теперь точно прихлопнут. Пришлют нам вместо Лужжа какого-нибудь паралитика древнего.
«А ведь пришлют, — сказал себе Аесли. — Это плохо. Что же делать-то?»
— А без Лужжа и Канарейку вышибут, — продолжил сыпать соль на раны Форест. — И Фору Туну. И Харлея. Да всех! Один Развнедел останется.
«Надо спасать школу. Должен же быть какой-то выход, — Аесли даже не заметил, что уже начал искать решение. — Сколько еще времени осталось? Минут двадцать?»
— А все Бальбо твой! — зло глянул на него Оливье.
— Бальбо не виноват! — запротестовала Амели. — Это все заклинание министерское!
«Заклинание министерское, — подумал Аесли. — А Бальбо мой. Ну конечно!»
Он понял, что надо делать. Он не мог этого сделать. Во-первых, не мог физически: избавление от хочуги отняло у него все силы. Во-вторых, то, что он собирался сделать, считалось одним из самых презираемых поступков в его семье.
Аесли попытался вызвать у себя приступ решительности, но хочуга, как назло, забилась куда-то в недосягаемое место.
И тогда он встал сам, впервые в своей жизни сознательно совершив необдуманный поступок.
— Держать? — вскинулась Мергиона.
— Наоборот, — с трудом произнес Сен. — Подталкивать.
— Я же говорил, — произнес Мордевольт, когда сооруженная из клинчевых орлов акробатическая пирамида подсадила Аесли на профессорскую трибуну. — Не забывайте, кто у нас на старте. Интересно, что они придумали?
Сен тяжело вздохнул и сел рядом с Бальбо.
— Прежде чем преодолеть научную полосу препятствий, я хочу сдать теоретическую часть задания. За весь курс.
— У вас есть такое право, — произнес Бальбо, не поворачивая головы. — Но напоминаю: на все задание у курса осталось всего восемнадцать минут. Это очень мало.
«Ох, как это много, — с тоской подумал Аесли. — Не продержусь».
— Сначала я подойду к этой стене. Для обычного человека она может показаться непреодолимым препятствием. Для обычного человека, — Сен сжал зубы и выдохнул: — но не для Великого Героя.
Бальбо чуть заметно вздрогнул.
— Что такое какая-то стена для Великого Героя, способного с голыми руками выйти против Кошмарных Тварей из Другого Измерения?
Бальбо не пошевелился, но за официальными стеклами его очков мелькнуло что-то живое. Возможно, глаза.
— Великий Герой сожмет свой видавший виды кулак и одним ударом пробьет стену насквозь. — Сен глянул на подавшуюся к нему аудиторию и отвел взгляд. — Затем могучими плечами расшвыряет обломки, расчищая путь своей армии, и шагнет ко рву с кислотой.
Пальцы Бальбо начали мелко дрожать. Лужж впервые увидел заклинание, которое плющит[59].