— И не треснет премьер-министра кирпичом по башке! Ура!
— Или можно приклеить кирпич! Я отвлеку внимание, все отвернутся в сторону, преступник схватится за кирпич, вы выскочите из-за шторы…
— Я выскочу?
— А кто?
— А вы?
— Простите, коллега, но запасной Браунинг, то есть дубль — это вы.
— Вы уверены в этом?
— Безусловно! Ведь я отлично помню, как создал вас.
— Естественно! Ведь я при создании вложил в вас все свои воспоминания.
«Ну вот, — подумали Браунинги, — впервые у нас нет взаимопонимания. То ли еще будет…»[77]
— Ладно, кинем монетку, — решил Браунинг с трубкой. — Орел.
— Решка, — отозвался Браунинг с четками. — Кидайте. Сыщик подкинул серебристую деревянную штуку, — и та повисла в воздухе, бешено вращаясь.
— Ай-яй-яй! — покачал головой пастор (или двойник). — Кажется, один из нас пытается смухлевать…
— …но один из нас этого не допустит, — закончил дубль (или оригинал).
Штука крутилась все быстрее, пока не расщепилась на две половинки. Одна упала решкой, вторая — орлом.
— Понятно, — сказал один Браунинг. — Нужно внести в эксперимент неопределенность.
— Ромуальд! — крикнул второй Браунинг. — Хватит дурака валять, иди сюда!
Ромуальд, который действительно валял дурака[78] под окнами кельи, явился сразу.
— Что? — спросил он. — Ужин?
— Ткни пальцем в одного из нас! — приказали пасторы.
Ромуальд, который уже привык к странностям Браунингов, внимательно изучил свою пятерню, выбрал палец почище и ткнул в правого от себя святого отца.
— Отлично! — обрадовался левый отец Браунинг. — Значит, вы, коллега, полезете за портьеру…
— Я? — удивился правый отец Браунинг. — Мы же выбирали того, кто останется на виду…
— А ужина не будет, — резюмировал домовой. — Эх, отцы, отцы… Пойду сопру чего-нибудь.
Пасторы посмотрели вслед удаляющемуся домовому. Заклятье честности продолжало действовать, но как-то криво: воровать Ромуальд не перестал, но теперь заранее предупреждал об этом следователя[79].
— Как же мы решим нашу проблему? — спросил Браунинг, распутывая узел, в который в ходе дискуссии завязались четки.
— А есть ли проблема, коллега? — сказал Браунинг, разжигая погасшую трубку. — Вы не забыли, что по сути мы — это одно и то же? Так что какая разница? Давайте за портьерой спрячусь я.
Браунинг (который без трубки) промолчал. Его копия начинала проявлять все больше самостоятельности. Качество, нет слов, похвальное… в любом другом случае. Обоснованная — хотя и ложная — убежденность дубликата в своей оригинальности начинала раздражать все сильнее.
Самое же неприятное заключалось в полной идентичности всех воспоминаний оригинала и копии, из-за чего сыщик не мог быть до конца уверен, что оригиналом является именно он[80].
Сен Аесли и магия пространства
Утро 28 мая застало первокурсников Первертса у входа в Министерство магии.
Сен Аесли и магия пространства
Утро 28 мая застало первокурсников Первертса у входа в Министерство магии. Около сотни бледных мальчиков и девочек, не моргая и даже не шевелясь, внимали Сьюзан МакКанарейкл. Предельное внимание слушателей выдавало в них людей, спящих с открытыми глазами.
Декан факультета Орлодерр, учитывая ответственность такого мероприятия, как ежегодная школьная экскурсия в министерство, оделась подобающим образом — в костюмчик лимонно-канареечного цвета. Такой выбор мисс Сью объяснила производственной необходимостью: ученики, заблудившиеся в мрачных недрах министерства, без труда найдут ее, ориентируясь на яркое цветовое пятно[81].
— Учащиеся! — разносилось над улицей. — Помните: министерство — это вам не место для шалостей и проказ! Не исключено — хотя я в этом сильно сомневаюсь — что через пять лет кто-то из вас распределится именно сюда. Вот тогда и пошалите. А сегодня — слушать, что я скажу, смотреть, куда я покажу, идти, куда я пойду, и никаких дурацких вопросов! Вопросы есть?
Разумеется, у Сена имелись вопросы. Он поднял руку и тут же еще одну. Потом несколько раз подпрыгнул на месте. Потом начал махать руками. Со стороны могло показаться, что один из учеников внезапно решил сделать утреннюю зарядку.
— Мистера Аесли все вышесказанное касается в первую очередь, — отрезала МакКанарейкл.
На помощь Сену пришла Мергиона. Она дернула энергично разминающегося друга за рукав и спросила:
— Что?
Аесли радостно развернулся и за пару секунд отчаянным шепотом выдал все свои вопросы.
— Не знаю, — сказала Мергиона.
— Спасибо, — перевел дух Сен.
До следующего приступа бессмысленной активности он был свободен.
После Открытого урока по мудловским дисциплинам Аесли целых два дня наслаждался трезвым логическим мышлением. На третий день хочуга очухалась, и мальчик немножко погромил комнату отдыха преподавателей.
После этого участие недолеченного Сена Аесли в экскурсии даже не обсуждалось. Педсовету хватило риторического вопроса Югоруса Лужжа: «Что лучше — чтобы новый приступ решительности случился с мальчиком в министерстве или в школе, и нам опять придется скидываться на ремонт?» Тем не менее, отправляя экскурсию, ректор попросил Мерги и Порри присматривать за Сеном повнимательнее.
Мисс Сьюзан пересчитала подопечных и размашистым шагом двинулась к входу. Ученики побрели следом.