Крыша столовой раздвинулась и в центр бала опустился Рыжик с Мерги. Тут же раздался тройной хлопок и рядом возник Лужж, перенесший с собой Порри и Дуба.
— Пострадавшие есть? — деловито спросила Мерги.
— Только один, — сказал Порри.
— Почему не веселимся? — Сен Аесли уже подпрыгивал рядом. — Пошли со мной! Вы будете ведущими конкурса на лучшее признание в любви… Нет, в любви школьникам рановато — на лучшее признание в уважении… Привет, Рыжик! Как там хочуги? Побеждены? Волшебный Боб? Говорите скорее, скорее, скорее!
Аесли совершил несколько оборотов вокруг собственной оси. Порри вспомнил рассказ Клинча о том, как раньше зажигал Бубльгум.
— Все в порядке, — произнес Лужж, с непонятным выражением глядя на Аесли.
— Вот видите! А теперь… Эй, вы там! Что вы делаете? Уйдите оттуда, мы там сейчас будем играть в заклинания![34]
И распорядитель, мгновенно забыв о хочугах, Волшебных Бобах и прочей ерунде, умчался реализовывать решение, которое вскоре примет, а потом логически обдумает.
Черная комната
Часы на главной башне Первертса приоткрыли один глаз и сонно пробили четыре утра. Они собирались заодно пробить и пять утра — чтобы два раза не просыпаться — но решили не халтурить. Светало. Вальпургиева ночь с некоторым разочарованием покидала Британские острова.
Школа волшебства погрузилась в заслуженный утренний сон. Не спали лишь четверо — Лужж, Клинч, Порри и Сен.
Ректор с завхозом только что завершили приблизительную ликвидацию последствий ночных гуляний и зашли проведать Аесли. Гаттер, безостановочно зевая, нес вахту у кровати раненого друга. А Сен…
А Сен лежал на кровати и думал.
Но в отличие от Аесли пятичасовой давности, лежавшего и думавшего из принципиальных соображений, утреннего Аесли удерживало на кровати только то, что он к ней привязан.
Ремешки не позволяли Сену совершать решительных поступков, но не мешали делать решительные заявления:
— Профессор! Если вы немедленно не расскажете мне о хочугах, я немедленно уезжаю домой! Считаю до трех! Три! Все! Пока вы мне все не расскажете, я с места не сдвинусь!
Югорус Лужж, который никак не мог привыкнуть к новому Сену, вздохнул.
— Хочуги — это такие концентрированные нереализованные заклинания. Они живут за Границей Миров. Там вообще очень много чего обитает: невыполненные желания, неосуществленные проекты, невоплощенные мечты, несбывшиеся надежды. Хочуги — это наиболее деятельные из них. Если бы вся эта ватага хлынула к нам…
— А они раньше уже хлыновали, — вмешался Клинч, — то есть хлыняли. Короче, вторгались. Наш спецназ обучали сдерживать их до подхода основных сил.
— Я понял! Когда мы в них швыряли чем ни попадя, это было как раз по спецназовской инструкции! Здорово! Все, я решил: пойду в ментодеры.
Мальчик закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов.
— А я теперь всегда такой буду? Попробуем рассуждать логически. Хочуг на кухне мы победили. А во мне как раз хочуга. Значит, и меня можно вылечить. Логично? Ура!… Ой…
— Логично, — прищурился Лужж, — но не совсем. Начнем с конца. Во-первых, ты не болен.
— Так я в порядке! Здорово! Тогда развяжите меня и я пойду… побегу… поскачу!
Югорус прищурился еще сильнее.
— Не совсем в порядке. Ты стал чересчур решительным, и твоя логика за тобой не поспевает. Если раньше ты был просто умным, то теперь будешь силен в основном задним умом.
— Разве так можно, как же это можно, разве, что, как… всё, молчу. Как же мне теперь жить?
Ректор прищурился так сильно, что совсем перестал что-либо видеть.
— А что? Некоторые так и живут.
— Например, кто? Кто, например? Кто? Например?
— Например, Мергиона, — сказал Порри.
Сен умоляюще простонал.
— Не бойся, — ректор перестал щуриться и начал жмуриться, — расколдовать я тебя смогу.
Аесли с трудом подавил в себе порыв вскочить и расцеловать ректора[35].
— Но не всего, — остудил мальчика Лужж, — и не сразу, а по частям и постепенно.
— Не сразу? Вот горе-то, — пригорюнился Сен.
— А все из-за того, — поучительно сказал Клинч, — что какому-то раз… развнеделу пришло в голову поесть гороха!
— А какому-то клинчу, — заметил Лужж, — пришло в голову этот горох полить и подогреть.
При этих словах Сен встрепенулся так, что едва не встал вместе с кроватью.
— Пришло в голову! — закричал он. — Оно же пришло в голову! А кто привел? А? Где Колпак?!
— Елки зеленые, палки деревянные! — заорал Клинч. — Попался, голубчик!
И бывший спецназовец с быстротой молнии и шумом грома выскочил в коридор.
— Вообще-то о хочугах известно мало, — сказал Югорус, осторожно пересаживаясь подальше от Сена, — похоже, они передаются воздушно-капельным путем…
— Да нет! Это он за Распределительным Колпаком побежал! Если следовать логике, именно эта шляпа сначала Развнедела в кухню заманила, а потом и Клинчу внушила идею залить горох водой и нагреть его! Профессор! Да дайте же сделать хоть что-нибудь! О! Вопрос с места. Порри, прошу!
— Профессор, — устало сказал Гаттер, — ну расколдуйте же его хоть чуть-чуть. А то ведь… спать… очень… хочется…
— Профессор! Что же вы сидите? Усыпите его!
Радужная комната (серая ипостась)
Обычно кабинет ректора переливался всеми известными науке и магии цветами, но сегодня, по настоянию майора Мистера Клинча, комната имела мрачную серую окраску.
— Радужная комната, — объяснил бывший спецназовец, — подразумевает радушный прием. А мы тут не бирюльками занимаемся. Игра. Сам придумал.