— Значит, и это ты знаешь… — с какой?то очень знакомой мне по прошлой жизни на Большой Земле интонацией произнес Шон. — И тебе уже сделали то предложение, на которое я намекал в своем письме?
— Да, сделали, — не стал я врать.
— Твое решение? — требовательно спросил Шон.
— Простите меня, — сдавленно произнес я, преодолевая растущее внутри меня напряжение, — но я даже не знаю, с кем говорю…
Мне показалось, что на какую?то долю секунды мой собеседник потерял контроль над собой, но, если это и было так, он почти молниеносно взял себя в руки. И резко сменил тональность разговора:
— А ты отдаешь себе отчет в том, какую опасность представляет этот Арсенал? Не только для здешнего края, но и для твоего родного мира — для того, что здесь называют Большой Землей?
— Давайте определимся, — как можно более решительно сказал я. — И не будем говорить намеками. Если вас послали те, кто представляет интересы Большой Земли, докажите это. Здесь почти за каждым, кто обращается ко мне, могут стоять Темные. Или бог знает кто еще…
— Ну что ж… — коротко вздохнул Шон. — Определимся. Сейчас и здесь доказать тебе, что я — не верблюд, просто не могу. Но… Очень скоро ты такие доказательства сможешь получить. Мы догадываемся… Да какое там догадываемся! Мы знаем, что ты ввязался в очень сложную игру. И скоро эта игра может взять тебя в клещи. В самые настоящие железные клещи! И когда ты поймешь это, то, если успеешь, конечно, дашь нам сигнал. Тебе придут на помощь. И тогда ты уяснишь, кто есть кто в этой игре. На, держи свою палочку?выручалочку…
Он достал из внутреннего кармана и протянул мне потрепанную книжку — немногим больше, чем ладонь, размером — в твердом переплете. Тяжеленькую. Я повертел невзрачный фолиантик в руках и удивленно уставился на Шона.
— Это что — заклинания? — спросил я с недоумением.
— Считай, что да, — усмехнулся Шон. — Держи книжицу при себе и не отдавай ее никому ни при каких обстоятельствах. Скажи, что это — записи, нужные тебе по работе. Кстати, действительно почитай, что там понаписали наши специалисты по здешней магии. Но особенно глаза этой книжечкой не мозоль. А когда окажешься у Врат Арсенала или когда тебя прижмет, сделаешь вот что…
Он осторожно взял книжку из моих рук и прикоснулся пальцем к потертой тисненой виньетке на переплете.
— С силой нажмешь на вот этот рельеф. Почувствуешь хруст. Это заработает радиомаяк. Он вмонтирован в переплет. Наши выйдут на тебя от силы за полчаса. Ты все понял?
— Понял, — ответил я. — Но предупреждаю честно: я включу эту штуку только тогда, когда пойму, что хуже быть уже не может.
— Пусть так, — устало бросил мой собеседник и молча зашагал к своему коню.
Молча вскочил в седло, молча кивнул нам обоим и молча исчез за пеленой начинающего, слава богу, редеть тумана, каким?то чудом удерживая равновесие на предательски крутом склоне.
И снова Кунни не задал мне ни одного вопроса.
* * *
Солнце таки справилось с туманом и к здешнему условному полудню выжгло его весь. Хрен, впрочем, оказался не слаще редьки: промозглая сырость сменилась сначала парящей жарой, а затем изнуряющим зноем.
* * *
Солнце таки справилось с туманом и к здешнему условному полудню выжгло его весь. Хрен, впрочем, оказался не слаще редьки: промозглая сырость сменилась сначала парящей жарой, а затем изнуряющим зноем. Мы за этот долгий день устроили пару привалов — оба у случившихся по дороге ручьев — уже не для того, чтобы согреться и обсушиться, как мечтали о том с утра, а чтобы напоить коней, напиться самим и проглотить чего?нибудь из заготовленной в дорогу еды. С постоянно набегающим желанием заснуть на диком солнцепеке приходилось бороться, как с врагом.
Белые скалы весь этот день представлялись мне некой недостижимой целью, подобной линии горизонта — видимой, но как бы существующей в каком?то другом мире.
Когда же наконец Белые скалы предстали перед нами вплотную и мы просто?напросто как?то незаметно оказались среди них, это показалось мне то ли чудом, то ли оптическим обманом. Словно чтобы подтвердить это ощущение, солнце к тому времени успело превратиться в огромный, сплющенный багровый шар, колышущийся над горизонтом, будто в сомнениях — покидать ему небосклон или задержаться на нем подольше.
Прежде чем оно закатилось, мы успели навалить в укрытом от ветра стыке двух скальных стенок кучу валежника, вполне достаточную для того, чтобы продержать костер даже до далекой зари — случись ночь длинной. Уж чем?чем, а валежником Белые скалы — в отличие от высившегося над ними склона — были богаты.
Оба мы знали, что предстоящая ночь — это ночь нашего прощания. Но само прощание решили отложить до здешней условной полуночи. Я вызвался было подежурить у костра. Остаток?то ночи Кунни предстояло провести одному и лучше хотя бы немного выспавшемуся. Но у Кунни на этот счет были другие соображения. По его мнению, именно мне стоило идти на встречу с Хирамом и его людьми выспавшимся Что до него самого, на то он и есть уже почти подмастерье мэтра, чтобы уметь более или менее грамотно справиться с одной?двумя ночами бессонницы.
Долго пререкаться по этому вопросу мы не стали и решили проблему броском монетки. Счастье выспаться выпало мне. Я до сих пор не могу простить себе, что так легко согласился на этот выбор.