Я сначала не понял его слов. Потом ошарашено выдавил из себя:
— Да ты с ума сошел! Не…
Я было шагнул к нему, но мальчишка с неожиданной силой захлопнул стальную дверь, чуть было не разбив мне лицо. И тут же вцепился в красный рычаг и буквально повис на нем. Рычаг послушался его: в глубине стены глухо бахнули пороховые заряды, и оглушительный железный лязг подтвердил, что мы трое, находящиеся в тамбуре, теперь напрочь отрезаны от окружающего мира.
Я заколотил по стеклу иллюминатора и принялся выкрикивать что?то несусветное. Но ни звука не проникало через прозрачную преграду. Я видел лишь, как шевелятся губы Тагары, выговаривая: «У?хо?ди! У?хо?ди!» Вспомнив про коммутатор, я кинулся к дурацкой коробке и с грехом пополам смог включить ее.
— Не делай глупостей, Тагара! — закричал я в микрофон. — Ты можешь… Ты можешь погибнуть. Сам погибнуть и всех угробить!
Я не сообразил сразу, что ору на всю Башню, через динамики всех коммутаторов. Это я понял только тогда, когда в динамике, перебивая меня, зазвучал голос Григория.
— Тагара… — окликнул он. — Что с ним? Где он?
— Отец… Отец, ты слышишь меня? — прокричал Тагара в микрофон. — Отец…
— Слышу… Я слышу тебя, Тагги, — зазвучал в динамике голос Григория, хриплый и полный тревоги. — Где ты? Почему не выходишь? Что с тобой? Где тебя искать?
— Я у самого входа в портал, — торопливо выпалил Тагара. И потом упавшим голосом добавил: — Только… Только это уже не имеет значения… Сейчас… Сейчас вы все уходите… Уходите из Арсенала. И уходите как можно дальше от него… Потому что здесь может случиться все…
— Что с тобой?! — с тревогой спросил Григорий. — Что у вас там происходит? Ты… Ты можешь говорить? Ты на свободе? Кто?то есть там с тобой?
— Со мной эти трое, с Большой Земли, — торопливо ответил ему Тагара. — Но они сейчас уйдут. Через портал. К себе… Я остаюсь один. Не бойся, никто не угрожает мне…
— Жди нас! — кричал в микрофон его отец. — Мы сейчас придем за тобой!
— Нет! Не надо! — испуганно закричал в ответ мальчишка. — Уходите! Все уходите как можно дальше! Всем скажи это! И людям Герна, и этим… «академикам» скажи! Потому что все вы можете погибнуть! Я буду… Мне надо…
— Что ты задумал? — хрипло спросил его Григорий. И, неумело стараясь быть ласковым, повторил: — Что ты задумал, сынишка?
Тагара всхлипнул, и в воздухе повисла тишина, нарушаемая только потрескиванием в динамике.
— Я… я должен сказать… Произнести… — почему?то с трудом выговаривая слова, стал объяснять маленький маг.
— Я должен произнести разрушающее заклинание! Я умею… Я уже разрушал Лабиринт…
— Ты… Ты сошел с ума! — заорал в динамике голос Григория. — Не делай этого! Это очень опасно! Все… Все может взорваться! Кто тебя этому научил?
— Я же говорю — уходите! — ответил ему срывающийся голос сына. — Уходите как можно дальше! Меня… Меня никто этому не учил. Это — мое Предназначение… Спасти три мира…
— Это бред! — выкрикнул Григорий. — Это вовсе не Предназначение, это ерунда какая?то! Это очень опасно, повторяю тебе еще раз!
— Нет, не ерунда… — всхлипнув, ответил Тагара. — Я раздобыл заклинание Предназначения… У… Ладно — не важно у кого… И теперь я знаю, зачем я…
— Ну не для того ты, сын, родился, — хрипло зашептал в микрофон отец, — чтобы взлететь на воздух вместе со всеми этими железками! Люди рождаются не для этого!
— Люди — да, — глухо отозвался Тагара. — Только я не совсем человек. Я — маг… Ты это знал давно. С самого моего рождения. Я — маг, Меченный Знаком Лукавого! Ты ведь знал… знал…
— Знал… — почти прошептал в ответ ему отец. — Знал и не хотел, чтобы тебе досталась судьба мага. Меченого… Поэтому лгал тебе, прятал тебя, скрывал…
Голос его изменился. В нем зазвучало отчаяние.
— Напрасно… — сказал он, наверное, самому себе. — Все оказалось напрасно… Потому что судьба магов — это Предназначение. И оно — это Предназначение — никогда не бывает добрым… Это…
— Это всегда жертва, — глухо отозвался Тагара. Они, похоже, цитировали друг другу какое?то правило магов. Давно им обоим известное.
— Так вот, я родился для того, чтобы спасти три мира, — тихо шептал Тагара. — Этот — наш Странный Край, Темный Мир и Большую Землю… Мне от этого не уйти… Ты знаешь… Тут ничего не поделаешь… Ну, может, оно совсем не взорвется — все это… Просто перестанет действовать… Станет ни для кого не страшным. Просто умрет! Но вы все?таки уходите оттуда! Так -лучше…
— Перестанет действовать, — горько усмехнулся отец на том конце провода. — Да достаточно, чтобы хоть одна хлопушка из этого их Арсенала не выдержала и…
— Все будет хорошо, отец… — беспомощно произнес Тагара. И повторил: — Все будет хорошо…
— Мы… Я не уйду! — закричал неожиданно Григорий. — Я не уйду ни за что! Я останусь с тобой! Если хочешь, произноси свое проклятое заклинание! Я не уйду!
— Нет! Нет!! Нет!!! — заорал Тагара. — Уходи! Все!! Я не буду больше говорить!!! Только уходи!
В динамике раздались дикий лязг и хрип. В иллюминатор я увидел, что мальчишка с остервенением бьет металлическим стулом по вмонтированному в стол коммутатору.
Я принялся колотить по пуленепробиваемому стеклу, стараясь привлечь внимание впавшего в беспомощное неистовство Тагары. Но вряд ли он слышал хоть что?нибудь. Отчаяние и гнев владели им. И он ничего не видел и не слышал вокруг, пока не насытил этих монстров своей души — отчаяние и гнев. Только окончательно разгромив коммутатор, а вместе с ним и половину приборов, выведенных на стол?пульт, он повернулся к иллюминатору и, пошатываясь, подошел к нему.