Дойдя до стены, я уперся в нее руками и какое?то — не помню какое — время ждал, пока ощущение этой пропитавшей древний камень Вечности не войдет в меня и не растворится во мне. Потом опустился на колени и начал произносить первое из заклинаний Врат — заклинание Прозрения.
«Вот сейчас и будет, — сказал я себе, — фейсом об тейбл!» Но по?прежнему не было во мне обычного горького чувства от ожидания очередной, привычной неудачи. И это было странно. Но не только это. На миг мне почудилось, что освещение вокруг изменилось. Словно кто?то стал позади меня и набросил на меня свою тень. Я осторожно оглянулся. Нет, никого не было сзади. Я тряхнул головой, отгоняя не приятное чувство. Потом начал медленно поднимать взгляд на высящуюся передо мной стену. И увидел Врата.
Огромные, выкованные из тяжелого черного металла, покрытые потеками и чешуей ржавчины Врата Темного Арсенала. Не я один видел их. Отряд наш зашумел. Оба предводителя подавали мне знаки одобрения и поощрения. Мэтр помахал шляпой, Граф отсалютовал своим стволом. Потом Учитель коротким взмахом руки приказал своим людям, а Граф — почти таким же жестом — своим отступить за поворот дороги. Должно быть, ритуал произнесения заклятий предусматривал необходимость оставить меня и моего помощника в одиночестве. Я обернулся к Тагаре. Тот молча и выжидательно смотрел на меня. В его глазах не было удивления. Пожалуй, больше всего удивлен произошедшим был я сам.
Я обернулся к Тагаре. Тот молча и выжидательно смотрел на меня. В его глазах не было удивления. Пожалуй, больше всего удивлен произошедшим был я сам. Так или иначе, Врата стали видимы. Но все еще оставались заперты.
Я вставил Ключ?стилет в отчетливо прорисованное в тяжелом металле Врат отверстие. Ключ действительно вошел в прорезь как по маслу. Но и только. Повернуть его ни по часовой стрелке, ни против нее было невозможно.
Теперь мне предстояло главное.
«Три попытки, — сказал я себе. — Сначала просто. Так, как учил меня мэтр».
Я сосредоточился, сбросил лишнее напряжение. Снова и снова приказал себе верить в то, что в этот раз получится! И медленно, вслушиваясь в каждый звук, стал произносить заклинание снятия запрета. Думаю, что сам мэтр остался бы доволен тем, как это у меня выходило. Но только на самом деле не вышло ничего. Громада Врат неподвижно высилась надо мной. Ничего не изменилось ни в самих Вратах, ни вокруг. Ключ, вставленный в скважину замка, оставался неподвижен.
Я молча сбросил с плеча котомку и достал шприц и таблетку магического снадобья. Несколько секунд смотрел на это хозяйство, собираясь с силами, словно перед тем как шагнуть в ледяную воду.
— Не надо… — услышал я тихий голос Тагары. — Не надо…
— Придется, — ответил я.
И сам поразился жесткости своего голоса. И главное, не понял, к кому я был так жесток: к себе или к этому непонятному мальчишке?
Слава богу, действие магического препарата не было сродни наркотическому одурению. Больше всего мне не хотелось сейчас, чтобы на меня накатило ложное чувство собственного могущества и обманчивой сверхуверенности в себе. Это в моих силах: чувствовать, когда я лгу самому себе. Пару раз эта способность спасала мне жизнь.
Нет, этого не было. Сначала мне показалось, что ни инъекция, ни проглоченный препарат вообще не оказали никакого действия. Только выждав какое?то время, присмотревшись, я понял, что изменилось само мое внимание. Какие?то детали и черточки окружавшего меня мира стали рельефнее, обрисовались с неожиданной — и чем?то неприятной — резкостью. И снова мне почудилась Призрачная тварь. Та самая, что уже однажды сказала мне что?то важное. Чего я так и не смог вспомнить. И веры в себя у меня не было. Снова не было. Как, впрочем, и всегда в Странном Крае.
Заклинание, прочитанное как надо — за это я мог поручиться головой, прозвучало, отзываясь гулким эхом в скалах. Раньше я не слышал этого эха. Или не замечал его. Но Врата и Ключ в их скважине оставались недвижны. И чувство неудачи снова накатывало на меня ледяной волной разочарования. Я вдруг ощутил себя древним, сгорбленным годами стариком. Но впереди была еще третья попытка. Последняя.
Мы с Тагарой посмотрели в глаза друг другу. Пожалуй, на прощание. Я вытащил из котомки свой последний аргумент — кожаный кошель с заключенным в нем Хранителем и принялся распутывать кожаный ремень, стягивавший его горловину. Тагара искоса посматривал на меня и не ронял ни слова. Я достал Хранителя и положил этот кристаллический сгусток тьмы перед собой.
— Ты снова скажешь «не надо?» — спросил я мальчишку.
Тот молчал. Я бросил на него косой взгляд и увидел, что он замер. Застыл, уставившись на Хранителя. Впервые я увидел в его чертах нечто такое, что мешало воспринимать его как ребенка. Словно из глаз своенравного и хулиганистого мальчишки выглянул кто?то мудрый и древний. Такой, каким этот мальчишка станет в старости. Или не станет никогда.
— Мне надо остаться одному, — голосом, который сразу стал глухим и невыразительным, сказал я. — Прости меня, Тагара, но никто не должен слышать того заклинания, которое произнесу сейчас я.
Мальчишка дернул головой — в знак не то чтобы согласия, а скорее понимания — и поднялся с камней.
Отошел к дверям «минарета» и принялся о чем?то разговаривать с моим конем. Они, похоже, хорошо понимали друг друга.
Я отпер замок оправы Хранителя и взял кристалл в руки. Странное тепло разлилось в моей душе. Казалось, что я всю жизнь только и ожидал прихода этой волны тепла. Я поднял кристалл на уровень глаз и начал произносить заклинание. Странно, но чувство, что я делаю что?то неправильно, упорно не покидало меня. Что?то было не так с магией, которая владела мной. И которой пытался овладеть я. Вообще все было не в порядке вокруг. Не так лежали тени. Не так падал свет. Время изменило свой ход. И Призрачная тварь кивнула мне из расщелины.