Он наконец отыскал затерявшуюся в ментовском мундире пачку сигарет — самых дешевых, «Тамбовского волка», и закурил от стоявшей на столе настольной зажигалки, этакого гранитного куба в полкилограмма весом. «Волк» должен был бы противоречить антуражу этой, на заказ отделанной и оформленной комнаты. Но Дуппель держал сигарету и затягивался ею на какой?то свой особый манер — и по?жлобски, и аристократически одновременно- и этим как бы разрешал своему дешевому куреву вписаться в дорогой интерьер. Струйка сизого дыма тут же торопливо потянулась к вентиляционной щели.
— Диких колдунов не бывает, — возразил ему Ольгред, задумчиво откидываясь в кресле. — Были, да вышли, считай, два века назад. Даже два с половиной.
Ни он, ни Дуппель не обращали на меня никакого внимания. Во всяком случае не больше, чем на прочие предметы меблировки кабинета.
Я решил, что вправе отвечать им тем же. Я отряхнул волосы от таинственного содержания мешка и довольно непринужденно направился к креслу у журнального столика. Уселся в него и уставился на хозяев, наклонив голову набок. Они и к этому остались безразличны.
— Он не прикидывается, — холодно заметил Ольгред и закинул ногу на ногу. — По крайней мере, мне так кажется. Я такие вещи чую за версту. До сих пор не промахивался. Вот что…
Он легко поднялся на ноги, обогнул директорский стол и быстро подошел ко мне.
— Покажи?ка руку, Сергей.
Я молча подчинился его приказу. Дуппель вытащил что?то из ящика бокового стола и торопливо подошел к нам.
Олег?Ольгред рассматривал Лик Лукавого и так и этак. Дуппель протянул ему здоровенную лупу в начищенной медной оправе — ее?то он и вытащил из стола. Ольгред взял этот инструмент и принялся рассматривать Лик, то поворачивая мою руку к свету, то растягивая кожу пальцами. Я поморщился, но продолжал молчать. Мне уже стало просто любопытно, когда же эти двое или хотя бы один из них соблаговолят обратиться ко мне. Но сей момент все никак не наступал.
— Ничего не понимаю, — сказал наконец Ольгред. — Все в полном ажуре. О совпадении тут и говорить нечего.
Он задумчиво уставился на меня — так озадаченно смотрит механик в гараже на мотор, который он только что перебрал по винтикам, промыл, смазал и заправил горючим. И который тем не менее — хоть ты тресни, хоть разбейся! — не фурычит.
— Остается предположить одно, — задумчиво произнес он.
Судя по наступившему многозначительному молчанию, Дуппель понял его без слов.
Только я по?прежнему не понимал ровным счетом ничего. Разумеется, за последние час?полтора я мог бы уже свыкнуться с таким состоянием, но в данном случае дело усугублялось зловещим молчанием и понимающим переглядыванием похитителей. Я начал казаться самому себе особо заразным больным, представшим перед консилиумом медиков, которые явились, чтобы без особых сантиментов сообщить клиенту, что сейчас самое время приступить к составлению завещания. А может быть, даже к немедленной кремации заживо.
— Заклятие, — первым нарушил молчание Дуппель. — Первый раз вижу своими глазами. Слышать приходилось много, а вот так…
— Но ничего другого не напрашивается, — вздохнул Ольгред. — Будем работать, исходя из этого.
Он повернулся и подошел к бару. Вернулся с бутылкой «Тичерс» и тремя стаканами. В стаканах позвякивал лед.
«Здорово они работать собрались», — подумал я.
Ольгред плеснул понемногу себе и Дуппелю и от души — мне. Наконец?то он уставился на меня, а не на злосчастную татуировку. Смотрел сочувственно и даже с толикой какого?то уважения.
— Глотни, Сережа, — сказал он ласково, протягивая мне стакан. — Ты извини, что мы тебя так вот… — Последовал неопределенный жест. — Понимаешь, с одной стороны, дело серьезное, а с другой… Мы думали, что ты в курсе дела и просто, как говорится, шлангом прикидываешься… А тут… Ты, оказывается, всерьез ничего не понимаешь. Так что нам с тобой предстоит поработать… Во всем разобраться… Да ты не бойся. Ничего никто тебе не сделает. Ты давай, — он кивнул на стакан, — расслабься немного…
Я машинально взял виски, но решил не спешить с выполнением полученных ценных указаний.
— Это у вас так принято — после первой не закусывать? — спросил я, сосредоточиваясь на побалтывании кубиков льда в янтарном пойле.
— В самом деле, — самокритично заметил Ольгред и, наигранно нахмурившись, глянул на Дуппеля.
Тот поправил воротник и отправился копаться в холодильнике.
Тот поправил воротник и отправился копаться в холодильнике. Я продолжал развивать инициативу:
— Я, знаете, больше не выпить хочу, а отлить… Вы не собираетесь разрешить мне поссать?
— Ну грубость?то зачем? — укоризненно заметил Дуппель, приближаясь с банкой шпрот, разовыми пластиковыми вилочками и консервным ножом в руках. — «Поссать, поссать»… — передразнил он меня. — Хочешь по?малому — вон в ту дверь. Там — вторая дверь направо по коридору. Не заблудись. И веди себя правильно.
Он достал из?под мундира мобильник и распорядился:
— Ребята, сейчас к вам чудик один придет. Да, именно «до ветру». Присмотрите, чтобы не заблукал… Лады.
Дуппель вежливым жестом определил мне направление движения.
Смею вас заверить, что справлять малую нужду под присмотром пары наряженных в бронежилеты вооруженных мордоворотов — занятие, вовсе не приносящее желанного облегчения. Думаю, что и большую — тоже. Когда я вернулся в кабинет, оба моих новообретенных знакомых, нещадно смоля Дуппелева «Волка», уже восседали в креслах вокруг журнального столика, украшенного теперь уже сильно опустошенной бутылью виски, полупустой коробкой шпрот и — на отдельном блюдце — нарезанным тоньше тонкого лимоном. Еще на столе лежала этакая тоненькая папочка?скоросшиватель.