— О ком ты, Учитель? — с тревогой переспросил я
— Ты с ними немного пообщался, — снова улыбнулся мэтр. — Там, на плато. Военщина. У них свои цели и задачи. Они пытаются создать здесь что?то вроде плацдарма. Запасной базы, на которой можно накопить оружие, боеприпасы, целую армию… И с этим снова прийти на Землю. Вернуть себе то, чего их лишили за последние десятилетия.
Мэтр снова замер у окна, за которым все никак не кончался сумеречный рассвет. М?да, чтобы переварить такую информацию, требовалось время. Мэтр мне на это выделил несколько минут. Потом он отбарабанил по подоконнику короткую дробь и коротко бросил:
— Были и раньше такие попытки. Но не столь масштабные и последовательные. Похоже, что этих бравых вояк поддерживает кто?то с той стороны. Кто?то очень сильный и влиятельный.
Он резко отвернулся от окна и энергично потер замерзшие, наверно, на утреннем ветру сухие ладони.
— А теперь — ближе к делу! Как ты понимаешь, мы в эту ночь тоже времени зря не теряли. И наш общий знакомый, знаешь ли, ничем себя не обозначил. Никаких попыток установить контакт с Темными он не предпринимал. Это, правда, ни о чем еще не говорит. А вот Баум и Подземная Часовня — это нечто более сложное. Очень закрытая система. Сам в нее не суйся. Каждый твой шаг мы будем дублировать.
— Послушай, Учитель, — встревожено спросил я. — Как я понимаю, вокруг меня будут сшиваться и Темные, и ваши люди. Как мне отличать одних от других?
— Ты просто не заметишь никого из них, — вяло махнул рукой мэтр. — Пока забудь обо всем этом, и займемся твоим непосредственным делом — учебой на мага.
Он решительно глянул мне в глаза и сделал жест «отбрось все». Потом, уже спокойно и ровно, добавил: — Сегодня до обеда у тебя будут обычные занятия со мной. А затем с тобой поговорит довольно интересный человек. Мэтр Лиман. Специалист по рунам Темных. Я тебе говорил о нем… Он счел возможным по дороге завернуть ко мне на недельку?другую в ответ на мое письмо. Хотя эти несколько дней и не сделают из тебя профессионала в этой области, он определит направление, в котором тебе надо будет двигаться, если сможешь изучать эту премудрость самостоятельно.
За окном наконец начал заниматься день.
* * *
С мэтром Лиманом мне пришлось общаться не два?три дня, как я предполагал, а немного подольше. Ну, во?первых, потому, что Тереке порядком затянул свой «выход» на таинственного Баума. Потом на это наложились и другие обстоятельства, на которых остановлюсь позже.
Сам мэтр оказался человеком суховатого телосложения, добродушного характера и белесым, словно выцветшая на солнце ткань. В тон своей негустой шевелюры он был облачен в аккуратнейшие одежды, фасон которых наводил на мысли о начале суматошного двадцатого века, а цвет — об известной нам по учебникам биологии бабочке — березовой пяденице, или просто о платяной моли.
Вся эта внешняя блеклость вполне компенсировалась его бурным темпераментом и могучим фонтаном эрудиции.
Собственно, знакомство со мной мэтр соизволил начать весьма нетрадиционно — потребовав меня к столу, за которым он вкущал обед. Следом были востребованы для меня тарелка и сопутствующие ей приборы. Этот обед, как мне показалось, продолжался все последующее время моего знакомства с мэтром Лиманом.
В старину, говорят, определенного рода мыслителей называли бродячими или ходячими философами. В самом деле, некоторым лучше думается на ходу, вот они и меряют шагами свои кельи, кабинеты или более обширные пространства, вынашивая мудрые мысли. А вот мэтр Лиман принадлежал к другой категории титанов разума, для которых стимулятором мыслительной деятельности служит работа челюстных мышц. Наверное, таких следует называть жующими философами.
Свои занятия со мной мэтр проводил, не отходя от стола, и отнимали они довольно значительное время. Во всяком случае, до наступления за окном полной темноты, а то и дольше. Впрочем, иногда мэтр поднимался из?за стола, чтобы начертать на висящей тут же доске еще с полдюжины знаков и их сочетаний.
Два качества этой примечательной личности до сих пор поражают меня. Во?первых, мэтр способен был беспрерывно поглощать всевозможную снедь, не прерывая ни гладкого течения своей речи, ни выразительных своих жестов. Во?вторых, интенсивное поглощение ростбифов, паштетов и сопутствующих им гарниров ничуть не сказывалось на комплекции мэтра. Последнее еще было хоть как?то объяснимо: калории расходовались на кипучую активность специалиста по рунам.
Правда, такой же активности требовал он и от своего ученика — единственного и поначалу достаточно растерянного от бурного натиска его эрудиции. Так что для меня все гастрономическое изобилие «обеденных уроков» пропадало втуне. Как только я успевал сунуть в рот кусок пищи, на меня обрушивался очередной заковыристый вопрос, требующий немедленного ответа. Так что в весе я за эти дни не прибавил ни грамма.
Что касается сопутствующих в этих краях принятию пищи возлияний, то тут мэтр Лиман, как и почти все знакомые мне Учителя, был к себе строг. Бокал его перед началом трапезы, конечно, бывал неукоснительно наполнен каким?нибудь из здешних вин, но так до темноты и не опустошался до конца.