Почему?то меня особенно бесило и наполняло злобой именно то, что в эту смертоубийственную ловушку вместе с собой взрослые вроде дядьки, которые должны были разбираться, что здесь к чему, затащили парнишку, который всего и хотел?то — выжить в этом идиотском Мироздании. Собственный близкий и вполне ужасный конец как?то не сильно беспокоил меня. Страх во мне заглушала быстро растущая, слепая ненависть.
Тварь на какое?то время скрылась из виду. Только звук ее крыльев постоянно преследовал меня. Он то затихал, то нарастал снова. Больше в мире, похоже, ничего не происходило. Ничего не взрывалось. Никто больше не стрелял, не подавал команд. Все замерло в ожидании развязки.
* * *
Теперь мы — все трое — вжались, впечатались в глубину расщелины и скрючились там, стараясь сделаться невидимыми в жидковатых зарослях трав и колючего кустарника, прикрывавших эту щель в каменной стене, высившейся над нами. Надежным укрытием эту поросль назвать было нельзя. Собственно, наше убежище было не столько убежищем, сколько ловушкой. Утешало лишь то обстоятельство, что ловушкой было и все пространство в радиусе досягаемости проклятого летучего огнемета.
Дуппель умудрился втиснуться в каменную щель глубже нас всех, я устроился, упершись спиной в его колени, а в мои колени, в свою очередь, уперся своими острыми лопатками Тагара. Мальчишка, похоже, совсем сник. Откинув голову, он опустошенным взглядом смотрел перед собой в небо, забросив узкие в запястьях расслабленные руки на выставленные перед собой коленки. Кто?то из нас мелко дрожал. Может, Тагара, может, Дуппель, может, я сам. А может быть, все трое.
Я положил руку Тагаре на плечо и процедил сквозь зубы единственное, что смог:
— Спокойно, мальчик, спокойно…
* * *
И она — развязка эта — не заставила себя ждать.
Первыми ее вестниками появились в поле зрения Ольгред и бритоголовый полковник — один за другим. Оба двигались короткими перебежками вдоль стены, которой теперь служило основание ножки каменного «гриба». Оба опасливо поглядывали в небо. И оба пока что не замечали друг друга. Похоже было, что они искали кого?то из нас. Скорее всего, меня. Первым обнаружил наше убежище полковник.
Теперь, и не думая прятаться и маскироваться, выпрямившись во весь рост, он двинулся ко мне с таким видом, словно собирался тут же свернуть мне шею. Ольгред наконец заметил и его, и нас и тоже, забывая о всяких предосторожностях, кинулся ему наперерез. Кажется, с целью предотвратить назревавшее смертоубийство.
— Ну ты, колдун х…ев! — заорал Горелов, проламываясь через кустарник ко мне.
Был он до предела взбешен и вещал в основном кучерявым матом. Поэтому его слова я привожу здесь еще более приблизительно, чем слова других моих знакомых по Странному Краю.
— Какого черта все мы нянчимся с тобой, если ты, оказывается, ни на что не способен? Мы все рискуем жизнью. Сейчас четверо моих ребят остались калеками на всю жизнь! — орал он, — А двоих из них мы просто не довезем до базы. А ты, вместо того чтобы помочь хоть чем?то, прячешь свою задницу здесь в камушках! Или ты сейчас же крикнешь твое Заклинание, твое Слово… Или я раньше, чем тварь спалит всех нас, сделаю из тебя решето!
Он самым недвусмысленным образом вытащил из расстегнутой кобуры свой ПМ. Тут подоспевший Ольгред успел ухватить его за локоть.
— Вы не понимаете! — закричал он сорванным голосом. — Он не может! Он своего Слова не знает! Это еще непроявленный маг! Понимаете? Не?про?яв?лен?ный! Думаете, ему самому не хочется жить? Думаете, он что — полный идиот?
Но полковник находился уже не в том состоянии, когда человек бывает восприимчив к доводам логики.
— Если он у вас не?про?яв?лен?ный, — продолжал он орать, передразнивая Ольгреда, — то пусть быстрее проявляется! Раньше чем я сосчитаю до трех! Вы все это поняли? Ну! — крикнул он мне. — Где твое Слово?! Где твое разящее Слово?!
Зрачок пистолетного дула оказался прямо напротив моей переносицы.
— Одну секунду! — почти взвизгнул Дуппель. — Только одну секунду! Он вспомнит… Он сейчас вспомнит…
Он вопросительно воззрился на Ольгреда. И Ольгред кивнул. Тяжело и со значением.
— Да… — произнес он тем тоном, которым в кино говорят судьи и прокуроры. — Да. Пришел момент. Надо это сделать! Ты уж извини… — добавил он, обращаясь ко мне, и развел руками.
У Дуппеля зуб на зуб не попадал. Он торопливо, дрожащими руками отстегивал что?то от пояса. Какой?то футляр рассмотрел я, скосившись. Такой белый пластиковый футляр. А из футляра, торопливо развинтив его, он достал довольно большой шприц и стал сдирать с его иглы защитное покрытие. Шприц был уже готов к действию. Золотистая, янтарная жидкость, наполнявшая его, зловеще блеснула, попав в солнечный луч. Тагара еще сильнее прижался ко мне, и глаза его вконец округлились от страха.
— Н?н?не?э?э… — выдавил он из себя. Но его просто никто не слушал.
— Т?теперь, — прошептал мне Дуппель, — или пан или пропал! Или начнешь вспоминать… С?свою суть… Или, прости — загнешься… Но только мы все здесь испечемся сейчас. Так что терять нечего… Вспомни Слово! Слово разящее!..
— Шансы? — спросил я, стараясь имитировать полное хладнокровие. — Хотя бы половина на половину?