— Хорошо.
Я так и сделал. Вытащил пачку сигарет. Закурил. Положил пачку на край стола.
— Ну вот. Теперь спрашивай. Думаю, у тебя остались кое?какие вопросы, ответы на которые тебе хотелось бы получить.
Интересно, что ему от меня надо? Такой паинька. Дарит жизнь, разрешает курить, собирается отвечать на любые вопросы. Странно все это…
— Что стало с творцом? Он сбежал?
— А почему он тебя интересует? И если ты разыскиваешь творца, то почему ты используешь для этого голограмму одной из моих личин?
Очень серьезный вопрос.
Проще всего было сказать правду. Однако, некое шестое чувство мне подсказывало, что этого делать не стоит. Значит, придется выкручиваться. И времени придумать убедительное объяснение уже нет. Придется хвататься за первое пришедшее в голову.
Я сделал вид, что очень внимательно рассматриваю голограмму. Рассматриваю… Очень внимательно… Очень…
— Не тяни время, — сказал оборотень.
Эх, была — не была. Ну, сколько мой противник существует? Несколько дней? Конечно, творец заложил в его память кое?какую информацию. И кроме того — оборотень все буквально схватывает на лету. Однако, опыта у него маловато. И все равно, что?то другое я сейчас придумать не смогу.
— Действительно, — сказал я. — На этой голограмме твоя личина. И стало быть, ее я получил не от клиента, а от старосты. Если ты опросишь помощников, то они подтвердят — предыдущий староста, нанял меня изловить тебя, и вручил мне эту голограмму.
— Стало быть, у тебя есть еще одна голограмма, полученная от клиента? — недоверчиво спросил оборотень.
— Да, конечно, — постаравшись принять сокрушенный вид, промолвил я. — Должен признаться, это первое мое дело, и показывая тебе голограмму, я ее просто перепутал.
— Но так не может быть, — сказал оборотень. — Таки ошибки допускают только дефектные программы.
— И еще посетители. Как ты видишь по моей личине, раньше я был посетителем. Кое?какие дефекты, свойственные их мышлению, у меня еще остались.
— И ты можешь мне показать вторую голограмму?
— Запросто.
Я снял с информационного окошка полученную мной у Глории голограмму, и поставил ее рядом с первой.
Вот сейчас все решиться. Вот?вот… Сейчас…
— Ладно, — промолвил оборотень. — На второй голограмме и в самом деле творец. Можешь их убрать.
Я убрал голограммы обратно в информационное окошко, и спросил:
— Так как там обстоит дело с творцом? Что с ним стряслось? Или это тайна?
— Вообще?то пока это тайна. Однако, тебе я ее могу открыть. Он погиб. Умер. Его более не существует.
— Кто его убил? Ты?
— Да. Мне пришлось это сделать.
— Зачем?
— Иначе я не мог сбежать. Мне нужен был корвектор и подпрограмма, позволяющая поникать через стены.
Я стряхнул пепел в пепельницу, сделал еще одну глубокую затяжку, и задумчиво посмотрел на оборотня.
Итак, забавные же вещи выясняются. Получается, в тот момент когда я появился в китайском кибере, творец был уже мертв. Классический сюжет со времен «Франкенштейна»: монстр убивает своего создателя. В данном случае, он это сделал для того чтобы обрести свободу.
Вот подходящий заголовок для новой статьи Глории… Впрочем, сейчас это неважно.
— А разве он и так не собирался выпустить тебя на свободу?
Оборотень усмехнулся.
— Ты все еще блуждаешь впотьмах. Конечно нет. Зачем бы ему было это делать?
— А зачем тогда он тебя создал?
— Это являлось его работой. Создавать таких как я. А потом отдавать их для развлечения посетителям. Он не мог знать заранее как должен выглядеть очередной объект. Он просто делал программы — оборотни. Когда появлялся очередной клиент, оставалось лишь ввести в оборотня небольшую подпрограмму, и он принимал требуемый облик, становился тем, кого желал видеть, с кем хотел работать посетитель. Случалось, во время «работы», посетитель вдруг высказывал пожелание изменить облик объекта. Для этого было достаточно всего лишь сменить подпрограмму.
— Но почему, тогда, надо было создавать новые программы — оборотни?
— Клиент должен был быть совершенно уверен, что программа с которой он работал — действительно умерла, погибла. Понимаешь?
Я кивнул.
Что мне еще оставалось сделать? Хотя, честно говоря, все это пока как?то в голове у меня не совсем укладывалось. Самое главное, я не мог понять каким боком в эту историю замешан Шеттер?
— Получается, ты сбежал до того, как тобой занялся очередной посетитель? — спросил я.
— Нет, — сказал оборотень. — Случай сбежать мне представился уже после того как посетитель мной занялся. Это случилось тогда, когда он отправился отдохнуть. Посетители, они, понимаешь ли, не только время от времени страдают рассеянностью. Они еще периодически впадают в сон.
По его лицу пробежала какая?то тень, словно бы он вознамерился сменить личину, но в самый последний момент передумал.
А может быть Шеттер и был тем посетителем, от которого оборотень сбежал? Но почему тогда он решил нанять меня? Не проще ли было положиться на помощников старосты? А что если ему захотелось прикончить оборотня лично, своей собственной рукой поставить точку в этом затянувшемся «развлечении»?
— Знаю, — сказал я.
— Еще бы, — проговорил оборотень. — Кстати, как получилось, что став бродячей программой, ты вынужден зарабатывать себе на жизнь профессией частного детектива?