— Да, — сказал я. — Пройдусь. Пока мне делать нечего. Почему бы не пройтись?
— В таком случае, не слишком увлекайся. Помни, я могу вернуться раньше чем через два часа.
— Не буду, — пообещал я. — Ни пуха тебе, ни пера.
— К черту, — сказала Глория.
Она шагнула в рекламный шар, а я повернулся к нему спиной и посмотрел в сторону парка.
Вряд ли Глория вернется раньше чем через два часа. Может быть, стоит прогуляться по парку? Проведать «влюбленных»?
В глубине этого парка есть скамейка, на которой сидят вечные влюбленные. Движущаяся скульптура, сделанная каким?то неведомым кукарачей. Первый раз я увидел ее полгода назад, удирая от погони. У меня в тот момент не было времени ее хорошенько рассмотреть. За эти полгода, я приходил к ней несколько раз. Что?то в этой скульптуре все?таки было странное, загадочное.
В первый раз, когда я ее увидел, у меня даже возникло предположение, что передо мной вовсе не живая скульптура, а каким?то неведомым образом возникнувшая проекция реальных, настоящих, в данный момент сидящих там, в большом мире, и целующихся влюбленных.
Явившись в парк во второй раз, я обнаружил «влюбленных» на том же месте. Вот только, в этот раз они не целовались, а просто сидели рядом, на скамейке, держась за руки, не сводя друг с друга очарованных глаз. В третий раз они снова целовались, но сидели уже в другой позе.
Конечно, моя безумная теория о проекции лопнула. Настоящие влюбленные не могли сидеть на скамейке, обнимаясь, целуясь и просто глядя друг на друга, много?много дней подряд. Приходилось признать, что это и в самом деле всего лишь живая скульптура. Не более того.
Я успокоился. И несколько раз приходил к «влюбленным» просто отдохнуть, полюбоваться произведением искусства, подумать о смысле жизни. Почему?то, глядя на эту скульптуру, я испытывал ничем необъяснимую легкую, какую?то светлую грусть.
Однако, в последнее время эта скульптура меня снова заинтересовала не только с этой точки зрения. Я вдруг сообразил, что по идее, на ней уже давным?давно должно было проявиться действие отрицательного информационного поля. Вся эта трава, деревья и скамейки, внесены в официальный реестр парка. За ними присматривают, их восстанавливают, их оберегают от отрицательного информационного поля. Вот только, кто будет вносить в официальный реестр скульптуру какого?то кукарачи?
Почему же она не разрушается? Может быть, кто?то за ней все же следит? Ее создатель? Или она понравилась кому?то, кроме меня? Кому?то у кого есть время и деньги, для того чтобы не позволить ей разрушаться?
Скорее всего, так оно и было. Хотя, меня все не желало покидать странное, ни на чем не основанное ощущение, что дело тут в другом и в этой скульптуре заключена некая тайна.
И если я буду за ней внимательно наблюдать, если сумею хоть что?то узнать о ее создателе, кто знает, может быть эта тайна для меня откроется? А возможно даже не так. Кто знает, может быть небольшая тайна скульптуры «влюбленных» породит другую, более серьезную, более важную тайну, требующую решения, ждущую того, кто пожелает ей заняться?
Я подумал, что вполне могу пройти к этой скульптуре, посидеть возле нее, может быть в очередной раз попытаться придумать как узнать о ее происхождении. И это можно было сделать, поскольку у меня вдруг, неожиданно, появилось какое?то свободное время.
И я даже шагнул по направлению к парку, но потом передумал.
Нет, не стоит. По крайней мере — сейчас. Только не сейчас, после того, что было со мной в «Кровавой Мэри». Кто знает, может быть, наведавшись к «Влюбленным», я вновь подвергнусь атаке воспоминаний и сжигающей изнутри тоски. Чего мне менее всего сейчас нужно, так именно этого.
Глория вернется через пару часов и к ее приходу я должен быть в форме. Поскольку потом, получив от нее нужные мне сведенья, я вновь вернусь в китайский кибер, к оборотню, творцу, Шеттеру и прочим.
Начатое мной дело требовало завершения. А стало быть, сейчас, я не имею права раскисать. Совершенно никакого права.
Я снова повернулся к рекламному шару, еще раз прикинул, не стоит ли мне им воспользоваться им. Так я окажусь дома гораздо раньше, сэкономлю время.
Не хотелось мне входить в него — и все.
Аккуратно обойдя шар, я зашагал прочь, от него, от парка, от «влюбленных». Домой. Ждать Глорию и надеяться, что у нее все получится в лучшем виде.
Если получится…
17
— Ну, ты и скотина!
Я сидел в своем кресле, у себя в кабинете, покуривая сигарету, и пытаясь прикинуть сколько мне еще придется ждать Глорию, когда дом сообщил мне что ко мне пришла посетительница. И конечно кем она могла быть, кроме Глории?
Я приказал дому ее спустить и напустил на себя по возможности невозмутимый, очень мудрый вид.
Как вы думаете, что сказал Глория, едва войдя в мой кабинет? Ну да, вы уже слышали.
— Ну, ты и скотина! — еще раз повторила Глория.
Я подобрал со стола сигарету, которую от неожиданности выронил, положил ее в пепельницу, и только после этого спросил:
— Почему?
— А потому, — веско сказал деловая женщина
После этого она уселась на стоявшее рядом с моим столом кресло, и стала рассматривать меня, так, словно я был каким?то чудовищем, чуть ли не каждый день, ради развлечения, отправлявшим на свет с помощью бензопилы, тех, кто осмелился заглянуть ко мне домой.