— Смотрите?ка, еще кто?то остался, — бросил кто?то. Двое шагнули на меня, на ходу обнажая клинки. Я приготовился к бою, но их остановили…
— Стойте, это тот, кто дал мне ключи… Я прошел мимо них и зашел на кухню. В посудомойке выдернул миску и ложку. В котлах я нашел немного похлебки и кусок хлеба. Хлеб был черствым, а похлебка холодной, и я разогрел ее, насыпав туда перца. Похоже, мятежники даже не стали готовить себе еду. Забыли поесть… Что ж: дети и есть дети… Я сел за стол напротив них и принялся за трапезу.
Забыли поесть… Что ж: дети и есть дети… Я сел за стол напротив них и принялся за трапезу. Они смотрели на меня, но я молчал — я был занят завтраком. Вчера меня будто обещали накормить, но тюремщикам было не до того. И я их не винил. Оприходовав где?то с половину тарелки я поднял голову. Я спросил:
— Кого?то в плен взяли?..
— А зачем?
— Дурачье! Если бы у вас было ума чуть больше, чем у жабы шерсти, вы бы подумали, о том, что будет дальше. Как вы собираетесь выбираться из этой мясорубки? Они не ответили. Этого в их плане не было — так далеко их мысль не заходила.
— Все ясно… Кто у вас командир? Неуверенно поднялось две руки. Я кивнул:
— Вы низложены… До выхода из этих стен командование я беру на себя.
— Не слишком ли много ты берешь на себя?
— На себя я беру по себе… Если кто не согласен — может попробовать оспорить.
— А кто ты вообще такой?
— Оберлейтенант… — на звание я имел право, но насчет имени я был не уверен, — оберлейтенант Дже Кано. К тому времени тарелка была почти пуста. Я уже наелся и собирался оставить тарелку с недоеденным, но решил, что это может быть неправильно истолковано. Я отложил ложку и вылил остатки себе в рот. Потом поднялся и подошел к бочкам с водой. Когда я напился, я сказал:
— За дело, господа…
— За какое? — спросил кто?то.
— Для начала сварите себе что?то пожрать… Похлебка уже скисать стала…
Зачем мне все это было нужно? Я добился своего еще в первую ночь, и ничего мне не мешало уйти тем же путем, которым я бежал уже один раз. Она легко могла бы последовать за мной — в науке полета мало кто осведомлен лучше ведьмы. Пусть и молодой ведьмы. Но я остался. Мы остались. Превратив пленников в свое орудие, я стал им обязан. Он убивали вместо меня, убивали, чтобы у нас была та ночь. Они об этом не знали, но что это меняет… И еще — федераты растили чудовище. От него ожидалось многое… Я же хотел выпустить монстра, дабы он показал, чего он стоит, чтобы каждый пленник предъявил счет — за себя, за тех, кто не дошел. Особого плана у меня не было. Иначе быть и не могло. Я не ожидал, что кого?то возьмут в плен, еще меньше надеялся на то, что пленный будет с нами сотрудничать. Скорей пленник представлял бы для нас не помощь а помеху — скажем, в код передаваемых сообщений он легко мог ввернуть какую?то поганку, подать тайный сигнал тревоги. Я даже не пытался проломать их кода, хотя кой?какие бумаги в несгораемых я нашел. Обе шифромашины я просто расколошматил двумя ударами кочерги, дабы ни у кого не возникло желания ею баловаться. Таким образом, однажды школа не вышла на связь. Просто замолчала — где?то там кто?то нахмурил брови. Со школой произошло что?то не то, но что именно никто не мог предположить — как я узнал после, шифровальщик не успел отбить сигнал тревоги. Логичней предположить, что к нам отправят отряд, который вскроет стену и проверит, что произошло за Стеной школы. Это был наш единственный шанс. Если отряд не вернется, то второй отряд никто отправлять не станет — нас просто раздавят каким?нибудь изощренным заклинанием. Больше всего я боялся не отряда, а одного человека — Равиру Проду, но по неизвестным причинам она не появилась. Они могли бы выбросить десант через телепорты, тем самым сведя наши шансы на нет, но полевые командиры не очень верят в боевые телепорты, более полагаясь на старую надежную сталь. Никто не знал, каким будет этот отряд, сколько в нем будет бойцов, когда он подойдет. Нам оставалось только ждать.
И как бы кратко я не рассказал о дне нашего освобождения, все было еще быстрей. Рано утром, в умирающей темноте караул заметил что?то. Такое случалось и раньше — я спал урывками, потому что меня постоянно будили.
Я подымал тревогу и подымался в небо. Каждый раз тревога оказывалась ложной — шалили дети, солнце отбрасывало блик или просто у дежурных сдавали нервы. Но не в то утро. Когда я вылетел за Стену, я увидел возле нее двух солдат — они тщетно пытались рассмотреть что?то через белесый магический туман. Глупая идея — они не увидели ничего, но зато обнаружили себя, потеряв время. Если бы они ударили сходу, у них бы появился шанс. Но они действовали по уставу. В лабиринте улиц стояли остальные- их было не больше десяти дюжин. Выходит, они не сильно высоко оценивали нас, коль решили, что обойдутся одной бандерой. Я не вернулся в положенное время — стало быть за Стеной напряглась живая пружина. Там, внизу, медленно уползала в подворотни ночь, но наверху уже вовсю светило солнце. Я сел на крышу одного из домов, что окружали школу и принял человеческий облик. А дальше был бой — они ринулись из переулков к школе. Их магики открыли проход, но колона не успела ворваться в двор. Почти у самого проема я зажег дерево — оно сгорело в одно мгновение, ослепив нападающих. А им навстречу уже двигался поток тех, кому надоело быть пленниками. Какой?то магик попытался закрыть проход, но раздавило только двоих последних. Это не имело уже никакого значения — зверь вырвался на свободу. Я услышал за своей спиной шум. Даже не оборачиваясь, я знал, что это она.
— Нужна помощь?