— Что смотришь? Помоги… Я отбросил саблю в сторону и присел рядом с ним…
Пленный меньше всего походил на пленного. Он выглядел как хозяин положения — спокоен, уверен в себе.
— Так вы и есть та прорвашаяся хоругвь, сказал он, глядя в окно. В тот момент в деревню как раз входила конница. Он не спрашивал, он просто говорил очевидное.
— Ты из какой бригады? — Спросил я. Мне?то все равно, просто для завязки разговора.
— Семнадцатый корпус полевой жандармерии. Полегчало? Я отрицательно покачал головой:
— Не сталкивался… Много вас в этом районе?
— Это уже допрос?
— Когда начнется допрос, ты заметишь, — я краем глаза посмотрел на Шееля. Он сидел за столом, глядя в окно, и его лицо не выражало ничего, кроме скуки. Казалось, что его интересует только происходящее на улице, но он откликнулся на мой взгляд и посмотрел мне в глаза. Пленный тоже уловил мой взгляд:
— Ваш магик?
— По совместительству… Я тоже занимался допросами. Пленный прищурился, рассматривая меня чуть внимательней:
— А ты не похож на заплечных дел мастера…
— А ты на жандарма.
— С этим — он глазами показал на свою культю, — я похож на жандарма еще меньше. Мне почему?то стало неудобно. Раньше я убивал и калечил людей и не чувствовал угрызений совести, но тогда червяк вины пробрался в мою душу:
— Прости, что так получилось. Меньше всего я думал, что он улыбнется, но пленный именно так и сделал:
— Пустяки. Это еще не конец жизни — ведь ты мне мог распанахать живот, как и моим напарникам. Война закончится с недели на неделю и теперь меня демобилизируют раньше остальных. А прийти с войны первым — это все равно, что взять главный приз… Вы ведь не убиваете пленных? Я промолчал.
— Не убиваете… — решил он. — Вы ведь профессионалы…
— Ладно, служивый, расслабься… Расскажи, что в мире происходит. Мы от событий отстали. — спросил Шеель.
— Да вы чего? Ведь вы самое что ни на есть последнее событие. — попытался схохмить пленный. Мы не засмеялись. Пленный пожал плечами и начал рассказ. История получилась пренеприятная. Как оказалось, котел, в который попали мы, оказался не единственным. Наше поражение было отнюдь не первым, и, увы, не последним. Под Ковно наш император попытался дать генеральное сражение. Наши войска имели огромное преимущество в живой силе вообще и в кавалерии в частности. Но сражение было проиграно почти вчистую. Кавалерии противник противопоставил перевес в лучниках, прикрыв фронт и фланги пикенерами и ландскнехтами.
И пока кавалерия увязла в массе пехоты, ее расстреляли из луков. И без того нестройная имперская армия в один день рухнула будто карточный дом. Император был низложен — хунта сразу же повела речь о переговорах. О мире любой ценой — пока еще можно было избежать безоговорочной капитуляции… Я посмотрел ему в глаза — он не отвел взгляд. Скорей всего он не лгал. Может, в другом положении, я бы оставил все как есть, но сейчас за моей спиной было почти три сотни людей. Шеель мог вытянуть из его мозга даже то, чего сам пленный не знал — обрывки фраз, карты, которые он мог видеть мельком. Однажды я забыл одну вещь и генерал приказал отдать меня магикам — процедура была пренеприятная. Они залезли ко мне в мозги — они старались как могли, но, говорят, я два дня был как растение. Пленный, кажется, угадал мои мысли и потупил взгляд:
— Прости, ничего личного, ничего лишнего. Работа есть работа… Пленный покривился и кивнул.
— Шеель, приступай, — сказал я и вышел из комнаты.
Когда он закончил, я сидел на завалинке. Шеель подошел и сел рядом.
— Плохо дело.
— Да ну? Насколько?
— Мы в котле. Котел на сто миль… Я присвистнул.
— Это еще не все. То, что он городил о мире, это правда.
— Что с их войсками?
— Тоже, в общем, ничего нового. В этом районе только их корпус, а юго?западней -пехотная бригада. Да, вот еще, сменить их должны завтра утром, так что время у нас еще есть. Я отрицательно покачал головой:
— Времени у нас нет… Что?то еще?
— Да вроде все… Мы сидели молча, я смотрел вверх, где в безумной вышине почти неподвижно висела одинокая птица. Мне хотелось рвануть туда, вверх…
— Зуб болит, — проворчал Шеель, — что со мной будет… Как и у всех шифровальщиков, у него имелась вшивка лояльности: капсула с ядом. При опасности или по приказу командира он должен был уничтожить шифры и сломать себе зуб с отравой. Именно по этой причине шифровальщики не занимали командных должностей. Блокноты Шеель сжег в ночь перед прорывом, но капсулу оставили на его усмотрение. Солдаты мне нужны были все. Но что?то довлело над ним — дней пять назад у него во время обеда отломался кусок зуба. Того самого, с ампулой. Шеель постоянно ощупывал его языком, а когда ложился спать, чтобы не раздавить зуб, вкладывал в рот кожаную капу.
— Попроси своего фельдфебеля, чтобы он тебе его выбил.
— Нельзя… Вдруг еще кому?то глотку сложится перегрызать… Ну что, командир выступаем?.. Но я не спешил — бои в котле и сегодняшний бег выжег все силы. Здесь было сравнительно спокойно и тишина умиротворяла. Хотелось немного отдохнуть от седла, поспать, поесть наконец…
— Есть хочется… — пробормотал я.
— Что ты говоришь? — спросил Шеель.