Тем не менее он съел все без остатка и даже похвалил. Однако наотрез отказался сказать, чье кушанье понравилось ему больше. Потом, все потом. Приступайте к третьему туру.
Третий тур неожиданно оказался самым легким. Музыкальный конкурс — спеть, станцевать, сыграть на музыкальном инструменте. У симов без этого никак не обойтись — говорят, что в Симардаре даже каменные статуи поют и пляшут.
Дарен сразу затребовала полный комплект вооружения. Облачившись в облегченную кольчугу, надев изящный серебряный шлем и взяв в правую руку короткий меч, а в левую — кинжал, Дарен продемонстрировала великолепный образец пиррихи. Обычно эта военная пляска с вооружением исполняется мужчинами, однако в исполнении очаровательной девушки она вышла куда более захватывающей. Приспешники восторженно зааплодировали — особенно надсаживалась леди Гульгамба.
Ньенна тоже удалилась, чтобы переодеться.
Ньенна тоже удалилась, чтобы переодеться. Вернулась она в костюме шевларийской танцовщицы — пышные шальвары, окутывающий грудь и плечи розовый газ, обнаженный живот с драгоценным камнем в пупке, легкая чадра на нижней половине лица, туфли с загнутыми носами, золотые браслеты на запястьях и лодыжках, а в волосах — тонкая серебряная тиара. В руках принцесса держала бубен с колокольчиками — и как уж она принялась стучать в него, переступая по тронному залу! Танец получился поистине божественным — когда раскрасневшаяся Ньенна наконец остановилась, ей аплодировали так, что сотрясались стены.
В третьем туре победительница также не была названа. Бельзедор похлопал обеим участницам, но оценки отложил до финала.
Наконец пришло время четвертого тура. И вот здесь принцессы горько пожалели, что согласились играть по обычаям Симардара. И Дарен, и Ньенна произнесли немало разных слов в адрес симов, когда узнали, что четвертое испытание — искусство любви. Нужно продемонстрировать свои способности в той науке, которую не преподают в школах.
Однако ни у Дарен, ни у Ньенны не было в этом деле никакого опыта. Гарийская Империя отличается весьма строгой моралью — до замужества дозволены только поцелуи, да и то украдкой. В Шевларийской Империи нравы более свободные, но Ньенна в силу природной скромности просто не успела завести настолько близких знакомств.
— Эй, эй, вы что, издеваетесь над нами?! — прошипела Дарен управляющему. — Как, по-вашему, мы должны демонстрировать свои способности в… в ЭТОМ?!
Ньенна не сказала ничего, но ее уши запунцовели ярче макового поля, а в глазах появилась паника.
Неизвестно, как поступили бы бедные принцессы, если бы в зал не вбежал мелкий прихвостень. Он подбежал к Бельзедору и что-то часто забормотал. Бельзедор выслушал его со всем вниманием, а затем хлопнул в ладоши и объявил:
— Прошу извинения у ваших высочеств, но мы вынуждены ненадолго прервать это дружеское соревнование. К нашей цитадели приближается очередной герой, желающий меня победить.
Глава 29
Во Всевидящем Оке отражались два всадника. Юноша лет восемнадцати-девятнадцати, в простой холщовой одежде, с тонким мечом на поясе. И старец — лет семидесяти на вид, с длинной белоснежной бородой, в белой мантии, с притороченным к седлу посохом. Им оставалось уже совсем немного до огненной пропасти, отделяющей Цитадель Зла от внешнего мира.
Принцессы смотрели с нескрываемым любопытством. Раньше во время таких посещений Бельзедор всегда просил их подождать в другом месте.
— …не волнуйся, мой ученик, — доносился из Всевидящего Ока скрипучий голос старца. — Добро сильнее Зла — твоя победа предопределена свыше.
— Я исполню свой долг, наставник, — тихо ответил юноша. — Я совершу то, к чему ты меня готовил.
— Слова, достойные настоящего героя, — одобрительно кивнул старец. — Всегда помни, кто ты есть, мой ученик. Помни, что ты лучшее из созданий богов — человек…
Белый кот Леонард после этих слов прекратил умываться, пренебрежительно прищурился и заметил:
— Вообще-то лучшее из созданий богов — кошка. А человек даже в первую десятку не входит.
Управляющий уже распорядился активировать защитный барьер. Кроваво-красная мерцающая стена выросла вокруг цитадели, наглухо перекрыв все пути внутрь и наружу.
Юноша и старец подъехали вплотную и спешились. Коней стреножили и оставили в укромном месте.
Коней стреножили и оставили в укромном месте. Юноша ласково потрепал своему холку и повесил ему на шею торбу с овсом.
Бельзедор задумчиво смотрел. Все предыдущие герои вставали в тупик перед защитным барьером. За последние две луны Бельзедор использовал его трижды — первая команда героев в конце концов догадалась вырыть подкоп, вторая ушла и вернулась с раздобытым где-то ковром-самолетом, а третья тупо стояла лагерем шесть с половиной дней.
В конце концов у Бельзедора лопнуло терпение, и он впустил их сам.
Но эти двое не проявляли и тени волнения. Старец спокойно стоял, опершись о посох, а юноша медленно вытягивал из ножен меч. В два локтя длиной, очень тонкий, откованный из переливающейся узорчатой стали, рукоять украшена сапфирами.
Юноша поднял меч. Размахнулся. Ударил. И невероятной мощи защитный барьер… лопнул. Лопнул с хрустальным звоном, рассыпался мириадами искр, в одно мгновение перестав существовать.