Щелчок соединения.
Щелчок соединения.
— Привет, — сказал я.
— Привет, — послышался голос доктора. — Кто это?
— Не узнаешь старых друзей? Ессутил Квак.
— А, привет, дружище.
Голос Доктора звучал вполне естественно, без малейшего напряжения. Он и в самом деле был мне рад.
— Чем занимаешься? — спросил я.
— Читаю своего любимого «Тима Таллера». Уже добрался до главы, где он попал в кукольный театр. Совершенно классное описание пьесы.
— Понятно, — сказал я. — «Тим Таллер» — это здорово.
— А ты чем занимаешься? Где находишься?
— Ничем особенным. Вот думаю заглянуть к тебе, поговорить. Примешь?
— Обязательно. Скоро ты будешь?
— Не очень. Мне еще надо дойти до монорельса, проехать пару остановок… Думаю, через полчасика.
— Хорошо. Попьем кофейка. Жду. Как раз к твоему уходу успею дочитать главу. Нет, все?таки описание пьесы — великолепное. Вообщем — жду.
Он отключился.
Я запустил кольцо со вкусом сигаретного дыма и чисто машинально огляделся.
Улица все еще была пустынна. Ну, долго это не продолжиться. Дождь кончился, и скоро на улице появятся прохожие. Тогда затеряться в их толпе будет легче. Не то что сейчас. Торчу посреди улицы как обелиск павшим героям.
Ладно, бог с ними с героями. Не лучше ли обдумать разговор с Доктором?
С чего это я ему соврал? Из осторожности. Ну, ясное дело, без нее тут не обошлось. А еще? Что?то меня насторожило. Что?то в этом разговоре было неправильное.
«Тим?таллер».
Хорошая книга. Вот только, никогда она не была у Доктора в самых любимых. При чем тут старый, добрый «Тим?таллер»? Может быть, упомянув о нем, да не просто упомянув, а аж два раза, Доктор хотел мне на что?то намекнуть?
На что именно и каким образом? Тем, что он называет в числе любимых книг ту, которую никогда особенно не любил? Но людям свойственно меняться. А мы с ним давно не виделись. Может быть, он за это время открыл всю прелесть действительно очень даже неплохой книги и теперь не может от нее оторваться, все перечитывает и перечитывает?
Ох, натяжки все это. И дело нечисто. А если добавить патрули мусорщиком, то вообще возникает подозрение, что это никакая не паранойя. Самая обычная засада. Стоит мне войти в дом Доктора и меня сейчас же арестуют. Может, еще в подъезде.
Но почему они не сделают это прямо сейчас? Они не уверены в том, что я — это я? А может, они считают, что арестовывать меня на улице опасно? И именно поэтому патрули мусорщиков не стали проверять, кем я являюсь. Они не хотят меня спугнуть.
Черт, за кого они меня принимают? Неужели я так силен и грозен?
В конце улицы показалась какая?то женщина. В руках у нее была пластиковая сумка, и она наверняка шла за покупками. Ну вот, уже появляются прохожие, а я все еще стою на месте и не могу ни на что решиться.
Так идти мне к Доктору или нет? Может быть, все же — рискнуть? Волков бояться — в лес не ходить.
Стоп, а что там Доктор говорил о главе и театре? Что?то очень интересное…
Я вдруг понял, осознал, что именно мне хотел сказать доктор.
Дело было даже не в самой книге. Глава о театре. Вот самое главное. Кукольный театр. И пьеса. Какая именно? Пьеса называлась «гусь?гусь, — приклеюсь, как возьмусь! ». Приклеюсь, как возьмусь. Вот что хотел мне сказать Доктор. Если я к нему сейчас прикоснусь, то приклеюсь. Поскольку там, у него дома — липучая лента. Мусорщики.
Уходить, надо немедленно уходить.
Я повернулся и пошел прочь.
Что?то все еще не складывалось, какая?то мелочь не становилась на место, но меня сейчас это не сильно интересовало.
Мне хотелось только одного — оказаться как можно дальше от дома доктора, выйти за пределы района, в котором он стоял. Причем желательно, не привлекая к себе внимания мусорщиков.
Уйти прочь.
Такси!
Украшенная черными шашечками авиетка вынырнула из?за ближайшего поворота и я, еще только не осознавая что делаю, отчаянно замахал рукой, делая знак остановиться.
Она остановилась.
Чувствуя себя крысой, неожиданно обнаружившей выход из лабиринта, в котором чуть ли не каждый участок пола бил ее током, я вскочил в такси и сказал водителю:
— Поехали.
— Куда? — поинтересовался тот.
Я назвал улицу, находящуюся в двух остановках монорельса, и, откинувшись на мягкую спинку сиденья, почувствовал как меня отпускает, как я начинаю отходить от охватившей было меня паники зверя, попавшего в огороженный красными флажками участок леса.
Вот теперь можно и поразмыслить над мелочами. Торопиться пока некуда. Там, куда меня доставит это такси, я пройду всего лишь сотню шагов и снова сяду на монорельс. А потом будет опять такси, которое меня доставит… куда?
Я взглянул вниз и увидел, что авиетка поднялась на высоту второго?третьего этажа. А еще я увидел, как на улице появился еще один патруль мусорщиков. Стражей порядка было двое, и не заметить взлетающую авиетку они не могли. Один из них сдернул с пояса стерженек даль?связи и быстро стал в него что?то говорить.
Все, хана.
Я почувствовал, как возбуждение оттого, что я все?таки оставил мусорщиков с носом, стало пропадать, вытекать словно вино из проколотого бурдюка. Все?таки, они действительно охотились за мной. И, стало быть, я сейчас, реально еще не выбрался из огороженного флажками участка леса. Мне просто удалось его несколько расширить, но это еще не спасение. И охотники по?прежнему идут по моему следу.