Она в очередной раз взглянула на информационное окошко и вдруг, схватив меня за руку, встала как вкопанная.
Я бросил на нее вопросительный взгляд, но Глория его даже не заметила. Она не отрывала глаз от информационного экрана.
— Мусорщики? — спросил я шепотом.
— Конечно, — промолвила Глория. — Если они вздумают подняться по лестнице, то нам придется отступить. А это будет весьма скверно. У нас не так много времени, чтобы топтаться на месте.
— А сколько его у нас, времени? — спросил я.
— Может быть полчаса. Пока мусорщики еще не сообразили, что в этом кибере есть ворота в реальный мир. Однако очень скоро они до этого додумаются, а также и до фокуса с планом. И вот тогда начнется настоящая охота.
— А мы узнаем, когда они начнут ловить нас по плану?
— Конечно. Эльф нас предупредит. По крайней мере, он обещал это сделать.
— Понятно, — сказал я.
— А сейчас, давай прекратим все разговоры, — прошептала Глория. — Мусорщики уже близко. Только бы они не вздумали подниматься по лестнице.
— Хорошо, — прошептал я. — Помолчим.
На лестнице было тесно, и я невольно обнял Глорию за талию. Она не возражала, только помахала пальцем у меня перед лицом. Это означало: никаких глупостей.
Согласен. Сейчас — не время и не место. Хотя…
Внизу, там где узкая, винтовая лестница, послышалось тихое гудение. Глория совершенно беззвучно, одними губами что?то сказала. По?моему, она произнесла бранное слово.
Как раз в этот момент до меня вдруг дошло, что я чувствую запах пыли и еще поднимающийся снизу, из подвала, запах плесени. Все?таки, дворец создавал и в самом деле настоящий мастер. Позаботился даже об этом.
Гудение слегка усилилось.
Я попытался прикинуть, зачем мусорщикам нужно было издавать это гудение. По идее, не будь у меня плана замка, на котором отображаются их передвижения, эти звуки могли им только помешать. Неужели они не понимают, что могут гудением предупредить беглеца о своем появлении? А если — понимают? Вдруг этот как?то связано с психологическим воздействием на предполагаемых преступников? Возможно, вполне возможно. Иначе, зачем оно им? Собственно, в них и гудеть?то нечему. Они такие же программы, как мы с Глорией, и не более.
Причем, возможно, с течением времени я найду ответ на эту загадку, но — не сейчас.
Глория махнула рукой, указывая вверх.
Все верно, пора отступать. Мусорщики явно заинтересовались лестницей. Если один из них поднимется еще выше, то запросто сможет обнаружить нас. Нет, пора уходить. Если, конечно, все еще есть куда.
Стараясь ступать бесшумно, мы с Глорий стали подниматься по лестнице. Оказавшись наверху, мы бросились за угол и там остановились.
— Если он повернется в нашу сторону, — прошептала Глория, — Нам придется солоно. Там, сзади, почти все коридоры уже перекрыты.
— Будем надеяться… — прошептал я в ответ.
Взглянув на информационное окошко, Глория прижала палец к губам.
— Т?с?с?с… тише…
Я привалился к стене и полуприкрыл глаза.
Теперь остается только ждать. Сейчас все зависит от элементарной удачи. В какую сторону свернет поднимающийся по лестнице мусорщик? Чет или нечет? Пан или пропал?
А нам остается лишь ждать и надеяться. Если мусорщик двинется к нам, придется потратить какое?то время, бегая по коридорам этого замка, уклоняясь от встречи с мусорщиками, причем, чем дальше, тем это будет делать труднее. Потом кто?то из их командиров сообразит потребовать у Эльфа план замка, и наша песенка будет спета.
Наша?
Нет, только — моя. Глория, останется в стороне. Для этого ей будет достаточно лишь со мной расстаться, оказаться на некотором от меня расстоянии. Кроме того, она — журналистка и может объяснить присутствие где бы то ни было выполнением профессиональных обязанностей.
Кроме того, она — журналистка и может объяснить присутствие где бы то ни было выполнением профессиональных обязанностей.
Наверное, это не так уж и плохо. Если мои дела пойдут хуже некуда, у меня останется надежда, что она внесет за меня залог или по крайней мере найдет для меня хорошего адвоката. Кроме того, у нее много связей и кто знает, может быть, она сможет мне помочь, пустив их в ход?
Захочет ли? Раньше она мне несколько раз помогала в не менее сложных случаях. Правда, потом, неизбежно оказывалось, что при этом она не упускала и свою выгоду. Только что в этом плохого? И почему она должна быть доброй самаритянкой? Но что если сейчас я вляпался настолько серьезно и мне не удастся выбраться даже с ее помощью?
Ладно, нечего об этом сейчас думать. Будут бить — будем плакать.
— Кажется, пронесло, — вполголоса сказала Глория. — Он свернул в другую сторону. Кстати, теперь нам уже наступают на пятки. Пошли к лестнице.
Мы вернулись к лестнице и, прыгая через ступеньку, бросились по ней вниз.
Подвал оказался таким, каким я его и представлял. Полутьма, затянутые толстой, толщиной в вязальную спицу, паутиной углы, ниши, в которых висели поломанные и ржавые цепи, далекий, на пределах слышимости стук то и дело падающих с потолка капель, и мерзкие, величиной с апельсин, мокрицы.
— Нам сюда, — Глория ткнула пальцем в один из отходивших от лестницы коридоров.
— В какой стороне мусорщики? — спросил я, направляясь вслед за ней.