Она уставилась на Финна, потом подскочила к панели управления и начала настраивать приборы. Постепенно, из какофонии шипения и треска выделился более глубокий, басовитый, сдвоенный повторяющийся стук. Финн притих, вслушиваясь.
— Тот самый звук, который мы слышали раньше, — сказала Клодия. — Когда мой отец говорил с нами.
— Но теперь громче.
— Есть соображения на этот счёт?
Финн покачал головой.
— За всё время моего пребывания Внутри я ничего подобного не слышал.
Несколько секунд лишь сердцебиение наполняло комнату. И вдруг из кармана Финна донёсся мелодичный перезвон, напугавший их обоих. Финн вынул часы Смотрителя.
— Они раньше никогда не звонили, — оторопело произнесла Клодия.
Финн поднял золотую крышечку. Стрелки показывали шесть часов; внутри тревожно перезванивали крошечные колокольчики. Словно в ответ на это Портал загудел сильнее и вдруг умолк.
Клодия подошла ближе.
— Я не знала, что они могут работать как будильник. Но кто его завёл? И почему именно на это время?
Финн не ответил. Он мрачно смотрел на циферблат.
— Возможно, чтобы сообщить нам, что до назначенного срока остался всего час, — наконец сказал он.
Серебристый куб Инкарцерона медленно вращался на часовой цепочке.
— Здесь повнимательнее. — Джаред перебрался через руины обрушившейся кровли. Он повернулся и поднял фонарь, чтобы осветить путь Каспару. — Наверное, лучше развязать ему руки?
— Я бы не стал этого делать. — Медликоут ткнул графа стволом ружья. — Поторапливайтесь, сэр.
— Я мог сломать себе шею! — не столько испуганно, сколько раздражённо выпалил Каспар.
Джаред помог ему перебраться через груду камней, тот сполз по обломкам вниз и выругался:
— Вы хотя бы понимаете, что моя мать казнит за это вас обоих?
— Кто бы сомневался. — Джаред всмотрелся вдаль. Он и забыл, в каком состоянии находится тоннель. И раньше, когда они с Клодией впервые исследовали подземный ход, тот едва держался, а ведь с тех пор прошло несколько лет. Клодия хотела восстановить его, да всё не доходили руки. Конечно, тоннель был по-настоящему стар, и стены в нём крошились естественным путём. Кирпичный свод над головой позеленел от стекающей по нему слизи и кишел москитами, которые теперь взвились в воздух и пронзительно пищали, мельтеша вокруг фонаря.
— Далеко ещё? — обеспокоенно спросил Медликоут.
— Думаю, мы подо рвом.
Откуда-то спереди раздавалось не предвещающее ничего хорошего хлюпанье — видимо, стены тоннеля дали течь.
— Если свод обвалится… — пробурчал Медликоут. Потом добавил: — Не повернуть ли нам назад?
— Можете поворачивать, когда заблагорассудится, сэр. — Джаред нырнул под свешивающуюся с тёмных сводов паутину. — Я же намерен отыскать Клодию. И лучше бы нам пройти тоннель поскорее, пока не начался обстрел.
Он снова заспешил вперёд, в зловонную тьму, задаваясь вопросом, отголоски ли канонады ему слышатся, или это его собственное сердце стучит в ушах.
Аттия вошла через маленькую дверь и споткнулась, потому что мир накренился и пол под ногами словно бы начал растягиваться.
Она чуть не упала — пришлось ухватиться за Рикса, чтобы сохранить равновесие.
А тот, уставившись вверх, ничего не заметил.
— Боже! — молвил он. — Мы Снаружи!
Ни стен, ни потолка. Куда ни глянь — простор без конца и края и влажный туман.
В этот самый момент Аттия почувствовала, насколько она мала перед лицом вселенной; это испугало её. Она подвинулась ближе к Риксу, а он крепко схватил её за руку, будто и на него навалилось внезапное головокружение.
Клубы пара вихрились высоко над ними подобно облакам. Пол был выложен огромными квадратными плитами из твёрдого минерала, гулко зазвучавшего под ногами странников, когда Смотритель повёл их вперёд по чёрному квадрату. Аттия стала считать. До следующей — белой — плиты они дошли через тринадцать шагов.
— Мы как фигуры на шахматной доске, — озвучил её мысли Кейро.
— Нами так же играют Снаружи, как и Внутри, — насмешливо заметил Смотритель.
Вокруг царила тишина. Именно это пугало Аттию больше всего. Сердцебиение Тюрьмы прекратилось, как только они переступили порог, как будто они попали в самое сердце Инкарцерона, и здесь, в немыслимой глубине, исчезали все звуки.
В облаках мелькнула тень.
Кейро быстро обернулся.
— Что это?
Огромная рука. Луч света, скользящий по гигантским, в рост человека, перьям.
Рикс остолбенел.
— Сапфик! — ахнул он. — Ты здесь?
Это был мираж, видение. Оно висело в облаках, громадой вздымаясь в небо — гигантское существо, состоящее из белого мерцания и клубов пара: нос, глаза, оперение крыльев, настолько широких, что им было бы под силу заключить в объятия весь мир.
Даже Кейро пришёл в ужас. Аттия не могла шевельнуться. А Рикс что-то безостановочно бормотал.
Но голос Смотрителя, зазвучавший позади них, был спокоен:
— Впечатляет? Но это тоже всего лишь иллюзия, Рикс, а ты даже не смог этого определить, — крайне презрительно выговорил он. — Почему размер имеет для вас такое значение? Это же так относительно. Что бы вы сказали, сообщи я вам, что весь Инкарцерон на самом деле мельче кусочка сахара во вселенной великанов?
Рикс с трудом оторвал взгляд от видения и молвил:
— Я бы сказал, что вы сошли с ума, Смотритель.