Словно почувствовав её сомнения, он заговорил снова:
— Сударыня, вам, должно быть, известно, что я всем обязан вашему отцу. Я был просто бедным подьячим; он дал мне шанс, и я ему очень благодарен. И считаю себя обязанным в его отсутствие защищать его интересы.
— Мой отец теперь вне закона, — покачала Клодия головой. — Не уверена, что хочу его возвращения.
Она зашагала взад-вперёд по каменному полу, поднимая юбками пыль, та заклубилась в солнечном свете. Поместье! Ни в коем случае нельзя терять поместье! Она вспомнила красивый старинный дом, где прожила всю свою жизнь. Ров, комнаты, коридоры, любимая башня Джареда, лошади, зелёные поля, леса и лужайки, деревеньки и речки. Нельзя позволить королеве забрать всё это и оставить Клодию без гроша.
— Вы возмущены, — заметил Медликоут, — что вполне объяснимо. Миледи, если…
— Послушайте. — Она резко развернулась к нему. — Скажите своим Волкам, что они не должны ничего предпринимать. Ничего! Вы поняли? — не замечая его удивления, продолжила: — Финн… принц Джайлз вам не враг.
Хоть он и наследник Хаваарна, но поверьте, он намерен упразднить Протокол. И я требую, чтобы отныне и впредь вы не строили против него никаких заговоров!
Медликоут молча смотрел в пол. Когда он поднял на Клодию взгляд, та поняла, что её пылкая речь на секретаря не подействовала.
— Сударыня, мы тоже надеялись, что принц Джайлз станет нашим избавителем. Но этот мальчик, если он на самом деле принц, — не тот, кого мы ожидали. Он подавлен, угрюм, редко появляется на публике. А когда это случается, то его манеры оставляют желать лучшего. Он постоянно мыслями с теми, кого оставил в Инкарцероне…
— Но ведь это так понятно! — перебила его Клодия.
— Да, но он больше интересуется поисками Тюрьмы, чем местными делами. Да ещё его припадки, потеря памяти…
— Хорошо! — Клодия была в ярости. — Ладно. Но с ним я разберусь сама. Вы поняли? Я приказываю вам!
Куранты вдалеке пробили семь. Орёл, разинув клюв, издал резкий крик. Кречет захлопал крыльями на своём насесте и хрипло заклекотал.
В дверном проёме мелькнула чья-то тень.
— Кто-то идёт, — сказала Клодия. — Скорее!
Медликоут поклонился, шагнул обратно в полумрак — блеснули стёклышки его очков.
— Я передам ваш приказ Клану, миледи. Но никаких гарантий дать не могу.
— Дадите! — с нажимом сказала она. — Или будете арестованы.
Он мрачно улыбнулся.
— Не думаю, что вы поступите столь неразумно, леди Клодия. Ведь вы сами во всём этом крепко замешаны. И чтобы устранить вас, королеве достаточно малейшего повода.
Она развернулась и зашагала в сторону выхода, попутно сбросив сокольничью рукавицу. Кипя яростью, Клодия, тем не менее, понимала, что злится не только на секретаря, но и на саму себя. Он лишь произнёс вслух её собственные сокровенные мысли, которые она гнала прочь на протяжении долгих месяцев. Финн стал её разочарованием. И Медликоут высказал это за неё — хладнокровно и точно.
— Клодия?
В дверном проёме стоял Финн, чрезвычайно взволнованный.
— Я тебя повсюду ищу! Почему ты убежала?
Он сделал шаг ей навстречу, но она в раздражении проскочила мимо.
— Меня позвал Джаред.
Сердце Финна бешено забилось.
— Он нашёл Тюрьму? Портал заработал?! — Финн схватил Клодию за руку. — Говори скорее!
— Пусти меня! — Она стряхнула его руку. — Наверное, ты в панике из-за Провозглашения Наследника? Это ничего, Финн. Это ничего не значит.
— Я устал повторять, — нахмурился он, — я не стану королём, пока не найду Кейро.
И тут её терпению пришёл конец. Сейчас ей хотелось только одного — ранить его как можно больнее.
— Ты его никогда не найдёшь. Ты что, не понимаешь? Ты что, слабоумный?! Можешь забыть про все планы и оставить поиски, потому что Тюрьма совершенно не то, что ты думаешь. Тюрьма настолько мала, что ты мог бы раздавить её пальцами и даже не заметить!
— Что ты имеешь в виду?
Он уставился на Клодию. На лбу неистово забилась жилка, по спине пробежал холодок, но он старался не обращать на это внимания. Снова поймал руку Клодии, понимая, что причиняет ей боль. Она сердито оттолкнула его.
— Что ты имела в виду? — задыхаясь, повторил он.
— Правду! Инкарцерон кажется огромным только изнутри. Сапиенты уменьшили его до миллиардной доли нанометра! Вот почему никто не входит туда и не выходит наружу. Вот почему мы не знаем, где он находится. И заруби себе на носу — ни Кейро, ни Аттия, ни тысячи остальных Узников никогда не выберутся оттуда. Ни-ког-да! Во всём нашем мире уже не хватит энергии на то, чтобы вызволить их, даже если бы мы знали, как это сделать.
Её слова били навылет, прожигая в душе чёрные дыры. Он попытался сопротивляться.
— Это невозможно… ты врёшь…
Клодия горько засмеялась.
Он попытался сопротивляться.
— Это невозможно… ты врёшь…
Клодия горько засмеялась. Шёлк её платья засиял на солнце, и это сияние причинило Финну боль, словно удар кинжала. Он провёл ладонью по лицу, кожа под пальцами была сухой, как бумага.
— Клодия, — выговорил он.
Ни звука в ответ.
Стремительно удаляясь, она на ходу говорила что-то ещё, что-то жестокое и уничижительное, но он уже ничего не слышал — всё терялось в мерцающей, искристой мгле, знакомом иссушающем жаре, от которого подкашивались ноги. Падая, он успел подумать лишь об одном — он разобьёт лоб о булыжники на тропинке и останется плавать тут в собственной крови.