— Я отправила ему письмо, — натянуто ответила Клодия.
— Тогда в чём дело? — взглянув на неё, поинтересовался Финн.
Ей потребовалось время, чтобы подобрать слова:
— Медликоут сказал, что королева подкупила Джареда.
— Не может быть! Ни при каких условиях он…
— Она воспользовалась его недугом.
Финн нахмурился. Башни дворца, словно груда бриллиантов, сияли холодным жестоким светом под невообразимо прекрасными звёздами.
— Он действительно умирает?
— Думаю, да. Он делает вид, что это пустяк. Но я думаю, дело плохо. — От звучавшего в её голосе отчаяния Финна пробрал озноб, однако спутница держалась прямо, и когда ветер откинул пряди волос с её лица, он отметил, что глаза Клодии сухие.
Вдалеке прогремел гром.
Финну хотелось сказать что-то утешительное, но тут лошадь под ним нетерпеливо устремилась вперёд. К тому же, в Тюрьме Финн слишком привык к обыденности смерти, чтобы сейчас отреагировать хоть сколько-нибудь остро. Подчинив лошадь своей воле, он развернул её и снова приблизился к спутнице.
— Джаред гений, Клодия. Он слишком умён, чтобы попасть под влияние королевы или кого-то ещё. Не волнуйся. Доверься ему.
— Я всегда говорила ему, что верю, — сказала она чуть слышно.
Он взял её за руку.
— Едем. Нам нужно торопиться.
Клодия повернулась и посмотрела ему в глаза.
— Ты мог убить Джайлза…
— Мог. Кейро был бы разочарован. Но тот парень не Джайлз. Джайлз я. Я стоял там под дулом пистолета и знал это. Я вспомнил, Клодия. Вспомнил.
Она уставилась на него в изумлении.
Лошадь заржала. Взглянув на дворец, они увидели, как все его огни, светящиеся в окнах — сотни свечей и ламп — мигнули и погасли. Целую минуту дворец оставался чёрным и мрачным. Клодия затаила дыхание. Что если огни не зажгутся вновь… что если это конец всему…
Но дворцовые окна снова осветились.
— Думаю, ты должна отдать Инкарцерон мне, — протянул руку Финн.
Поколебавшись, Клодия достала часы отца и вручила их спутнику. Тот потрогал серебристый кубик, завертевшийся на цепочке.
— Храните его, сэр, — попросила Клодия.
— Тюрьма выкачивает энергию из собственных систем. — Финн снова посмотрел на дворец, откуда теперь слышались шум и крики.
— И из наших тоже, — прошептала Клодия.
— Ты не можешь так поступить, Рикс. Так нельзя. — Аттия старалась говорить тихо и серьёзно, чтобы успокоить собеседника. — Это просто смешно. Я работала на тебя — мы выстояли против той шайки бандитов вместе, и против толпы в чумной деревне. Ты хвалил меня. У нас все ладилось. Ты не можешь причинить мне боль.
— Ты знаешь слишком много тайн, Аттия.
— Какие ещё тайны?! Дешёвые трюки? Жульничество? Да это все знают!
Оказывается, в руках у него был не бутафорский, а самый настоящий меч. Она нервно слизнула пот с верхней губы.
— Всё может быть. — Он сделал вид, что призадумался, потом усмехнулся. — Но видишь ли, всё дело в Перчатке. Вы её украли, и я вам этого прощать не собираюсь. А теперь Перчатка подсказывает мне, что делать. Поэтому я решил, что ты пойдёшь первой, а твой дружок пусть полюбуется. Я сделаю всё по-быстрому, Аттия. Я человек милосердный.
Кейро молчал, как будто целиком полагался на Аттию. Он сдался, узлы на путах ему не поддавались. Времени на то, чтобы их развязать, уже не оставалось.
Аттия продолжила:
— Ты устал, Рикс. Ты сошёл с ума, ты сам это знаешь.
— Я прошёл сквозь несколько безумных Крыльев. — Он взмахнул мечом, как бы примериваясь.
— Я прополз по стольким чокнутым коридорам.
— Кстати о психах, — внезапно вклинился Кейро, — а где шайка уродов, с которыми ты обычно путешествуешь?
— Отдыхают. — Рикс, похоже, сам себя накручивал, чтобы решиться на убийство. — А мне нужно было торопиться. — Он снова взмахнул мечом. Глаза его хитро блестели, и это пугало Аттию. От кетта его слова звучали невнятно. — Узрите! — взвыл он. — Вы ищете сапиента, который покажет вам путь Наружу. Я тот, кто вам нужен.
Это была часть его обычной ярмарочной речи. Аттия рванулась, потянув за собой Кейро.
— Он нас сейчас точно убьёт! Совсем свихнулся!
Рикс развернулся в сторону воображаемой толпы.
— Путь, которым прошёл Сапфик, лежит через Дверь Смерти. Я отведу туда эту девушку и приведу обратно.
Затрещал огонь. Чародей склонился под шквалом одному ему слышных аплодисментов и восторженных криков зрителей. Поднял меч.
— Смерть. Мы боимся её. Мы всеми силами её избегаем. И всё же Смерть — это дверь, которая открывается в обе стороны. На ваших глазах умерший оживёт.
— Нет, — простонала Аттия. — Кейро…
— Бесполезно. — Кейро всё ещё сидел смирно. — Мы попались.
Алые отблески костра плясали на лице Рикса; глаза его лихорадочно блестели.
— Я освобожу её. И приведу обратно.
С резким свистом, от которого у Аттии зашлось дыхание, меч взлетел в воздух, и в тот миг же из темноты за её спиной раздался презрительный, нарочито небрежный голос Кейро:
— А скажи-ка мне, Рикс, раз уж ты возомнил себя Сапфиком. Каков ответ на ту загадку, которую ты задал дракону? Каким ключом отпирают сердце?
23
Он трудился денно и нощно. Он создал плащ, преобразивший его. Он стал больше, чем человеком — крылатым созданием, прекрасным, как сам свет. Все птицы отдавали ему свои перья. Даже орёл. Даже лебедь.