Финн, достав часы, долго смотрел на серебристый кубик, а потом протянул Клодии со словами:
— Пусть будет у тебя.
Она приняла кубик на раскрытую ладонь.
— Неужели они действительно там? Или мы за всё это время так и не узнали, где находится Инкарцерон?
Но ответа у Финна не было, и Клодии только и оставалось, что, сжав в руке часы, подниматься за ним следом.
Разрушения, постигшие Поместье, ужаснули её. Драпировки осыпались под её пальцами, она непонимающе прикасалась к дырам и трещинам в стенах.
— Это невозможно. Как нам удастся всё это восстановить?
— А нам и не удастся, — грубо ответил Кейро. Он шёл впереди. — Инкарцерон жесток, но и ты тоже, Финн. Ты показал мне краешек рая, а потом всё исчезло.
Финн взглянул на Аттию.
— Я виноват, — тихо молвил он. — Перед вами обоими.
— Но звёзды, по крайней мере, не исчезли, — пожала плечами та.
Он остановился рядом с ней на последней ступеньке и сказал:
— Да, они здесь.
Она вышла на крепостную стену и, ахнув, застыла. Финн увидел, как постепенно её лицо озаряется потрясением и восторгом, и вспомнил, что некогда он сам пережил такие же чувства.
Шторм умчался, оставив чистое, ясное небо. Во всём своём великолепии, сверкающие и пламенные, над головами четверых друзей сияли звёзды, таинственные созвездия и туманности. У Аттии перехватило дыхание. Кейро тоже замер с широко распахнутыми глазами, очарованный этой магией.
— Они существуют! Они действительно существуют!
Королевство было окутано тьмой. Бывшие воины ненужной уже армии толпились вокруг слабо горящих костров. А дальше, дальше в туманной дымке простирались холмы и леса несчастного королевства, беспомощного во власти ночи. Всё его роскошное убранство истрепалось и смялось, как тот шёлковый флаг с изображением лебедя, что трепыхался на ветру над усадьбой.
— Нам не выжить, — покачала головой Клодия. — Мы не умеем выживать.
— Мы умеем, — откликнулась Аттия.
— Как и они, — Кейро махнул рукой куда-то вдаль.
Теперь Клодия тоже увидела — отдалённое, слабое пламя свечей в лачугах бедняков, в убогих хижинах, на которых никак не отразились гнев и неистовство Тюрьмы.
— И это тоже звёзды, — тихо молвил Финн.