Ро шла следом, бесшумно, словно тень. На развилке она повела Аттию направо, и они оказались в комнате, словно висевшей в открытом небе. Аттия нервно сглотнула. Стенки шаткого помещения были сплетены из прутьев, пол скрыт под толстым слоем перьев. Но когда гостья взглянула на потолок, то позабыла обо всём — глубокий невероятно синий цвет, а по нему рассыпаны мерцающие, подобно золотому камню в глазу Ро…
— Звёзды!
— Как Сапфик описал их. — Ро стояла рядом и тоже смотрела вверх. — Там, Снаружи, они поют, скользя по небосводу. И Телец, и Орион, и Андромеда. И Лебедь, в чьём созвездии находимся мы. — Она сняла свой пернатый шлем, открыв бледное лицо, обрамлённое коротко стриженными тёмными волосами. — Добро пожаловать в Лебединое гнездо, Аттия.
Тут было жарко и светло от крошечных ламп. Аттия смотрела, как фигуры-тени снимали броню и маски и становились девочками и женщинами всех возрастов и сложений: кто крепкий и сильный, а кто юный и гибкий. От котлов, где готовилась пища, потянулся аппетитный аромат. По всей комнате были расставлены уютные кушетки, набитые мягчайшим пухом.
Ро подтолкнула гостью к одной из кушеток.
— Присядь. Похоже, ты устала.
— А где… мой раб? — обеспокоенно поинтересовалась Аттия.
— В клетке. Голодным он не останется. Но мужчинам тут не место.
Аттия села. Она вдруг ощутила всю накопившуюся усталость, но понимала, что ещё не время расслабляться. Её веселила мысль о том, в каком бешенстве сейчас пребывает Кейро.
— Ешь, пожалуйста. У нас много съестного.
Перед ней поставили полную миску горячего супа. Она набросилась на еду. Ро присела рядом, опершись локтями о колени.
— А ты проголодалась, — заметила она, некоторое время понаблюдав за гостьей.
— Мы шли много дней.
— Что же, твоё путешествие окончено. Здесь ты в безопасности.
Аттия наслаждалась горячим супом, гадая, что имела в виду хозяйка. Эти люди казались дружелюбными, но надо оставаться начеку. У них Кейро, и Перчатка тоже у них.
— Мы ждали тебя, — тихо сказала Ро.
Аттия чуть не поперхнулась.
— Меня?
— Кого-то вроде тебя. Чего-то вроде этого. — Ро вынула из кармана Перчатку и расправила её на колене. — Происходят странные вещи, Аттия. Удивительные. Ты видела, что многие племена сорвались с насиженных мест. Вот уже несколько недель мы наблюдаем, как они движутся куда-то в поисках еды и тепла, как они бегут от волн беспокойства, исходящих из сердца Тюрьмы.
— И что это за беспокойство, Ро?
— Я слышу его. — Странный взгляд девушки обратился на Аттию. — Мы все слышим. В середине ночи, глубоко в снах. Где-то между потолком и полом Тюрьмы оно вибрирует, заставляя дрожать цепи и стены, наши тела. Сердцебиение Инкарцерона. Каждый день оно всё сильнее. Мы — источник его силы, и знаем об этом.
Аттия положила ложку и отломила кусочек чёрного хлеба.
— Тюрьма выключается. Так?
— Собирается. Сосредотачивается. Все Крылья темны и безмолвны. Пришла Фимбулвинтер, как и было предсказано. И лишь Антисапиент рассылает свои требования.
— Антисапиент?
— Так мы его зовём. Говорят, Тюрьма вызвала его Снаружи… В своей комнате в самом сердце Тюрьмы он сотворил что-то ужасное.
Говорят, он создал человека из ветоши и снов, из цветов и металла. Человека, что уведёт всех нас к звёздам. И это случится скоро, Аттия.
Глядя на сияющее девичье лицо, Аттия чувствовала лишь усталость. Она отодвинула тарелку и печально сказала:
— Расскажи мне про вас.
Ро улыбнулась.
— Думаю, это потерпит до завтра. Тебе нужно выспаться.
Она укрыла Аттию толстым одеялом, необычайно тёплым и уютным — такому не скажешь «нет». Аттия свернулась калачиком.
— Не потеряй Перчатку, — сказала она сонно.
— Не потеряю. Спокойного тебе сна. Ты теперь с нами, Аттия Лебедя.
Она закрыла глаза. Откуда-то издалека ей послышался голос Ро:
— Рабу дали еды?
— Да. И всё это время он пытался меня соблазнить, — со смехом ответила вторая девушка.
Аттия повернулась на другой бок и улыбнулась.
Позже, сквозь сон, между вдохами и выдохами, каждой ресницей и каждым нервом она ловила биение сердца. Своего сердца. И сердца Кейро. И Финна. И Тюрьмы.
17
Мир, мадам, это шахматная доска, на которой мы разыгрываем хитроумные партии и подчас терпим поражение. Безусловно, Вы — ферзь, и Ваши ходы самые сильные. Себя я считаю всего лишь конём, совершающим перемещения по кривой. Как Вы полагаете, двигаем ли мы себя сами, или великая рука, облачённая в перчатку, переставляет нас с квадрата на квадрат?
Смотритель Инкарцерона королеве Сии, частное письмо
— Ваших рук дело?
Клодия вышла из тени живой изгороди, наслаждаясь тем, как испуганно и резко обернулся Медликоут на звук её голоса.
Он поклонился, полукруглые стёкла его очков сверкнули в лучах утреннего солнца.
— Что именно, миледи? Буря? Или пожар?
— Не прикидывайтесь! — она подпустила в голос властные нотки. — Кто-то напал на меня и принца Джайлза в лесу. Уж не вы ли?
Он поднял испачканную чернилами ладонь.
— Прошу вас… Прошу вас, леди Клодия, будьте благоразумны.
Она промолчала, кипя от гнева.
Секретарь огляделся. По просторным лужайкам горделиво расхаживали павлины, да около оранжерей маячила группка придворных. Со стороны живописного сада доносилось приглушённое хихиканье.