Слышали, она меня про зрелость подколола? Это она мне так неудачно мстит за разговоры про ее возраст. А на самом деле я еще очень даже молод и до зрелости мне как пешком до Кипеж-града. Однако смысла что-то от Сантаны утаивать я не видел. Я сделал еще пару глотков, откашлялся и окунулся в недавнее прошлое.
Рассказал я практически все. В разряд «практически» угодили всего лишь небольшие подробности «банной» истории Симы с Серогором и маленький эпизод с крашеной Забавой. Первый из-за того, чтобы не бередить лишний раз заживающие душевные раны, а второй из-за того, что я перевел его в разряд «сугубо личное».
Слушала Сантана молча, изредка уточняя некоторые детали. Время от времени хмурилась, иногда улыбалась. Один раз даже засмеялась, когда я рассказал, кто именно послужил первопричиной возникновения Добровольной лесной дружины.
— А я-то думала: что это косоглазые прямо с ума посходили? Носятся по лесу как угорелые, тренируются, зубы об камни обтачивают. И хищников то там, то здесь метелят почем зря. Волков уже приструнили, того гляди, за медведей примутся. Но справедливости ради нужно сказать, что порядка в лесу с их дружиной стало больше.
— Конечно, с таким наставником, как я, они далеко пойдут, — скромно заметил я, и продолжил рассказывать о моих похождениях дальше, благо их осталось не много.
Наконец повествование подошло к логическому концу.
— Вот тогда я и решил забраться в дом и немного перекусить, — вздохнул я и скромно подвинул пустое блюдце лапой.
— Вот тогда я и решил забраться в дом и немного перекусить, — вздохнул я и скромно подвинул пустое блюдце лапой. В нынешнем состоянии самому пользоваться самоваром было затруднительно.
Сантана наполнила его до краев и, глядя на то, как я лакаю чай, спросила:
— Скажи, а почему Азнавур превратил тебя именно в кота?
— Думаю, чтобы уязвить меня посильнее, — поразмыслив, признался я. — Все знают, что я к кошачьей братии отношусь, мягко говоря, прохладно. Лично для меня всегда были ближе собаки, вот он меня и подковырнул. К тому же коту проще сгинуть в дремучих лесах, а именно на это он и рассчитывает. Не скрою, если бы не крылья, которые остались при мне, и небольшое, но очень своевременное чудо в виде длинноухих дружинников, его расчет был бы верен, я не протянул бы тут и дня.
— А как тебе сейчас, кошачья шкура не жмет? — съязвила Сантана.
— Как ни странно, я к ней уже привык, — пожал я плечами, — и потом, какая разница, какой шкуры лишиться, собачьей или кошачьей? Результат один и тот же.
Второй вопрос оказался посерьезней первого.
— Скажи, а что именно ищет Азнавур, что ему вообще нужно от твоего семейства?
— Не знаю, — признался я, — даже несмотря на то что он говорил со мной как с завершившим свой жизненный путь, этого он мне не рассказал.
Сантана долго смотрела на меня, пытаясь понять, не вру ли я. Наконец убедившись в том, что я ничего от нее не утаил, задала последний, но самый животрепещущий вопрос:
— И какие у тебя дальнейшие планы?
Так как я его задавал себе практически ежедневно, ответ последовал мгновенно:
— Вернуться в город, восстановить колдовские способности и оторвать Азнавуру голову.
— С первым и вторым все более или менее ясно, а вот с Азнавуровой головой… — протянула ведьма.
— Погоди, ты что, сомневаешься в моих возможностях? — взвился я, полный праведного гнева. — Или его жалеешь?
— Да не сомневаюсь я и уж тем более не жалею, успокойся, — отмахнулась от меня компаньонка. — В честном бою ты наверняка его победишь. А вот в том, что этот самый бой будет честным, сомневаюсь, причем очень сильно. Насколько я смогла понять, в вопросах колдовской чести он не шибко щепетилен.
— Пожалуй, ты права, — вынужден был признать я.
— К тому же голову ты оторвешь не ему, а самому себе и до конца жизни будешь бегать на четырех лапах, ловить мышей и пить молоко из блюдца, — добила меня Сантана. — Ты забыл, что он до сих пор в твоем теле?
Опять ведьма была права, даже возразить нечего. Однако сомнений в моей голове было предостаточно, о чем я тут же ей поведал. Для начала я высказал сомнение, что Азнавур вообще еще в городе.
— Там он, — отрезала Сантана. — Дело у него в твоем тереме, пока не добьется своего, ни за что не уйдет.
— Почему ты так уверена? — удивился я. — Может, он нашел, что хотел, и уже давно покинул Кипеж-град.
— Если бы это было так, то он наверняка захотел бы вернуть себе свой собственный облик. Стало быть, твое тело ему было бы уже не нужно и он наверняка уничтожил бы его. И хотя я не сильна в черном колдовстве, но со всей ответственностью могу сказать, что такое событие не заметить ты бы не смог, даже находясь на.
большом расстоянии. Как ни крути, но оно до сих пор часть тебя.
— Согласен. — Мне опять пришлось сдаться под напором железной логики. — И что же делать?
— Да ты же все правильно говорил: вернуться в город, восстановить колдовскую силу, а потом на месте разберемся. Кстати о силе…
С этими словами Сантана подошла ко мне и принялась внимательно рассматривать коварный подарочек Азнавура. Удавка от пристального внимания заволновалась и еле заметно затянулась, словно предупреждая меня о последствиях.