Как ни странно, крылья, словно разумные существа, мне ответили: смущенно стрекотнули и затаились.
— И вообще, — продолжил я нести какую-то чушь, — вы часть меня, а стало быть, должны соблюдать правила нахождения во мне.
Опять-таки мне показалось, что крылья меня прекрасно поняли и даже согласились с моими нелепыми доводами. Вообще-то до этого у меня имелся скромный опыт разговоров с самим собой. Так, чисто по-дружески несколько раз подбодрил один свой орган, и то исключительно перед ответственными жизненными моментами.
Тем не менее, вспомнив, как общается с ратным людом княжеский воевода, я заговорил строгим голосом, обращаясь к новой части моего тела:
— Слушать мою команду! Вы поступаете в мое полное распоряжение.
Любое самопроизвольное перемещение будет рассматриваться как саботаж и караться по законам военного времени вплоть до ампутации. При наличии полного подчинения гарантирую на весь период наших взаимоотношений отменную кормежку, чистое белье и мягкую перину по ночам.
Крылья недовольно заворочались, словно ожидая от меня еще чего-то. Я пораскинул мозгами и со вздохом добавил:
— Ну и раз в неделю возможность расправиться и полетать.
Тут они довольно застрекотали и обдали меня с головы до ног приятным прохладным ветерком. Что ж, это тоже неплохое применение крыльев в хозяйстве, а то иногда такая духота стоит, хоть на стенку лезь. А с ними разделся, расправил спину и вентилируйся сколько душе угодно.
— Договорились? — на всякий случай уточнил я.
Очередное радостное стрекотание. Я подошел к зеркалу и повернулся боком, чтобы получше рассмотреть тех, с кем только что был заключен договор. Обрадованные таким вниманием крылья развернулись и запереливались на солнце всеми цветами радуги. То есть они, конечно, оставались почти прозрачными, но солнце причудливо преломлялось в них и заставляло сиять удивительным образом.
А все-таки не такие они и плохие, заметил я про себя, даже жалко будет с ними расставаться. Особенно теперь, когда общий язык найден. Но тут уж ничего не поделаешь, рано или поздно нужно будет это сделать. Как-то не хочется, чтобы Селистена меня всю оставшуюся жизнь стрекозлом называла.
Словно подслушав мои мысли, на горизонте нарисовалась моя благоверная и решительно дернула за дверное кольцо.
— Даромир! — раздался ее звонкий голос- Это ты? Чего заперся-то? Открывай быстро!
Вот как всегда, сама задает вопрос, сама отвечает, сама же выводы делает.
— Да, солнышко, сейчас! — бросил я и заметался по комнате в поисках рубахи.
Е-мое, ну где же она? Пока я тут прыгаю, мелкая либо руку отобьет, либо дверь с петель снесет, благо теперь прочность всей конструкции нарушена. Ну да, я не всегда аккуратен в бытовых мелочах и вместо того, чтобы рубаху бросить на кровать, куда-то ее засунул.
— Чем ты вообще занимаешься? — продолжала негодовать мелкая за закрытой дверью.
— Переодеваюсь, — выдал я чистую правду.
— Ну и что? — удивилась Селистена. — С каких это пор ты начал меня стесняться?
В этот момент я уже прекратил бесполезные поиски и полез в сундук за новой рубашкой. Еще немного времени пришлось потратить, чтобы натянуть ее и потуже замотаться кушаком. Моя солнечная жена между тем нетерпеливо колотила кулачком в дверь. Наконец мои нехитрые сборы были закончены, и я с легким сердцем отодвинул засов. В следующее мгновение в комнату ворвалась возмущенная до корней волос Селистена.
— Итак, чем ты тут занимался? — выпалила она, торопливо обследовав горницу и не обнаружив никакого криминала.
— Дык я того… — замялся я, срочно придумывая, что бы поправдоподобнее соврать моей благоверной.
— И не вздумай мне врать! — отрезала боярыня, глядя мне прямо в глаза.
Опа, похоже, моя половинка навострилась за последние годы. Ишь как на лету хватает. Ладно, попытаемся зайти с другого боку. Ведь если просто не говорить всю правду, это не будет считаться враньем?
— Солнышко, ты же меня знаешь, я никогда не вру, — мягко заявил я и после небольшой паузы добавил: — Почти.
Ответом мне послужила выразительная гримаса и сжатые кулачки.
Ведь если просто не говорить всю правду, это не будет считаться враньем?
— Солнышко, ты же меня знаешь, я никогда не вру, — мягко заявил я и после небольшой паузы добавил: — Почти.
Ответом мне послужила выразительная гримаса и сжатые кулачки.
— Просто мне нужно было разобраться с самим собой (ведь не вранье же!), а в данном деле свидетели нежелательны, — торопливо отозвался я.
— Ну и как, разобрался?
— Почти, — опять-таки честно сказал я.
— Дарюша, ты здоров? — осторожно поинтересовалась Селистена после того, как внимательно меня рассмотрела.
Впрочем, тут я был совершенно спокоен, мои крылья были настолько тонкие и легкие, что под рубахой оказались практически незаметны.
— Да, я здоров, — подтвердил я и на всякий случай накинул на плечи кафтан, — так, небольшие проблемы, но я в состоянии с ними справиться.
Обиженные крылья недовольно заворочались. Мол, какая мы проблема? Мы же хорошие!
— Ты с ними уже справился или еще предстоит справляться? — уточнила мелкая, уловив в моих словах двусмысленность.
Я прикинул так и эдак и в ответ пожал плечами: