Я готов был поклясться, что моя обычно невозмутимая супруга покраснела, словно девица на выданье после пикантного анекдота, и даже торопливо отстранилась от меня.
— Да вы не смущайтесь, мы и не такое видели!
— И уже привыкли.
— Э… — попытался я вставить хоть слово, дабы поинтересоваться, что именно они имели в виду, но был тут же безжалостно перебит.
— Пока, папуля!
Чмок в правую щеку.
— До свидания, папочка!
Чмок в левую.
— Можешь спокойно развязать свою венде… — на мгновение замялась старшая, подбирая мудреное слово из очередной запретной книги.
— Вендетту! — подсказала младшая.
— Во-во, ее, — обрадовалась Лучезара. — А мы уж тут в грязь лицом не ударим.
— Подтвердим твою репутацию, — поддакнула Василина.
— Кстати, дядя Захарий сказал, что с такими навыками, как у нас, мы уже можем претендовать на первую ступень посвящения.
— Правда, придется чуть подправить устав скита, ну да это ерунда.
— Дедушка Серогор нам обещал…
— Да и Захарий с Олегом против не будут…
— Да вы целуйтесь, целуйтесь…
Девчонки, видимо, собирались выдать мне еще что-то, но неугомонный характер упрямо тащил их только вперед, и долго устоять на одном месте они просто не могли.
— Ты думаешь, они и вправду видели? — прошептала красная от смущения Селистена, когда лисята исчезли в воротах.
— Надеюсь, что нет, — как можно увереннее отозвался я, лихорадочно прикидывая, где именно мы могли с Селистеной проколоться и недостаточно тщательно скрыть наши любовные порывы.
В конце концов мне надоело перебирать в уме источник утечки информации, и я обреченно махнул рукой.
— Да ну, ничего они не могли видеть, мы всегда двери закрывали. Если только…
— Что «если только»? — встрепенулась продолжающая полыхать Селистена.
— Да нет, ничего, — отмахнулся я, давая себе зарок, что, как только разберусь с насущными делами, обязательно прослежу, чтобы в бане закоптили окно.
Но это потом, а сейчас неплохо бы сменить тему. Я не нашел ничего умнее, как в порыве снять с пальца перстень перемещения. Именно его я протянул супруге:
— Держи, вам сейчас нужнее.
— Почему это? — удивилась солнечная.
— Нужнее — и все, — отрезал я, не найдя, что бы ответить поостроумнее, — я и так до города доберусь, а вам пригодится, мало ли.
— Но…
— Ну и что, что не умеешь пользоваться?! Когда-то же надо научиться. Вспомнил о нужном месте, крутанул его на пальце и, считай, прибыл по заявленному адресу.
Селистена была очень удивлена, но спорить со мной не стала и послушно надела перстень на палец.
— С Симой и Кузьминичной прощаться не буду, они сейчас и так заняты под завязку. Просто передай им от меня привет. А вот Олегу и Захарию…
— Что, тоже привет? — не удержалась от язвительного вопроса мелкая.
— Именно, — согласился я, — а еще успехов в их нелегком труде.
Я уже собрался было прощаться, но рыжая остановила меня. Было видно, что ее что-то беспокоит.
— Даромир, ты без меня с батюшкой не говори, ладно?
— Не понял, — искренне удивился я, — он, конечно, не бог весть какой собеседник, но не до такой же степени. И потом, мы нынче с ним не в ссоре, так что вольно или невольно разговаривать придется.
— Тьфу ты, все с ног на голову поставил, — одернула меня Селистена. — Я имела в виду, не говори про мою мать, боярыню Аллину.
— Ах, ты в этом смысле… — протянул я. — Ладно, без тебя не буду. Я, честно говоря, со всеми событиями этой памятной ночки подзабыл, что мы хотели Антипу с утра перекрестный допрос с пристрастием учинить. Ну да ладно, отложим до лучших времен. Надеюсь, он не попытается скрыться от правосудия, а то мне страсть как хочется узнать, кем была моя теща.
— Болтун, — подвела итог солнечная.
— На том и стоим! — охотно согласился я, еще разок чмокнул Селистену в румяную щеку, обернулся соколом и взмахнул крыльями…
* * *
Взмахнуть-то я взмахнул, а вот улететь далеко не удалось. Хорошо еще, что смог эффектно обернуться, лихо подняться в воздух, скрыться из вида своей благоверной и уже только тогда со всей дури, ломая ветки, врезался в мать сыру землю, покрытую толстым слоем кедровых игл. И если руки, ноги и то, к чему они крепятся, оказались более или менее целыми, то с головой было не так просто. Тот маленький пенек, что так неудачно случился на месте моей вынужденной посадки, был явно лишним в этой истории. Конечно, голова у сокола ввиду некоторых птичьих особенностей гораздо крепче человеческой, но и она с трудом выдержала мое приземление.
Я вернул себе человеческий облик, выплюнул иголки изо рта, усиленно потер ушибленный лоб и крепко призадумался, прилепившись к тому самому весьма неудачному пеньку. Итак, что мы имеем? Можно сказать, заслуженного колдуна с несложным заклинанием, которое он (то есть я) вполне успешно применял в своей практике уже много лет. Но это только с одной стороны, а с другой — нелепая пернатая катастрофа по невыясненным причинам. Может, через много лет люди изобретут какие-нибудь приборы для разбора подобных полетов, но мне приходилось положиться только на свою ушибленную голову. Именно ей пришлось усиленно заработать, дабы понять, какая именно напасть на меня навалилась и как честному колдуну с ней бороться.
В тот самый, момент, когда я честно попытался разобраться, что к чему, о себе дали знать доселе дремавшие крылышки. Они скромно, но между тем настойчиво зашевелились у меня за спиной.