— Нет, ты представляешь, — начала она, пробежавшись по комнате и пугая собак, — он мне так ничего и не сказал!
— Конечно, дорогая, — скромно согласился я, справедливо полагая, что в данный момент ей попадаться под горячую руку не стоит.
— Каково это — дожить практически до старости и узнать, что твоя мать была колдуньей!
— Да, солнышко.
— Что «да»?! — Селистена вдруг резко остановилась и нависла надо мной, уперев в бока маленькие кулачки. — Ты хочешь сказать, что я старая?
Что тут скажешь? От другого моего ответа в принципе ничего бы не изменилось. По-любому надо продолжать в том же духе.
— Нет, радость моя.
— А что «нет»?
А вот сейчас нужно быть очень осторожным, скандалит моя мелкая редко, но удивительно метко. Вот, например, прошлый скандал, устроенный ею ни с того ни с сего буквально на ровном месте, после того как я с девчонками отправился в лес на пару часиков изучать язык зверей и птиц и вернулся через день. Ну да, мы с девчонками натуры увлекающиеся, вот и увлеклись немного, так чего было возмущаться? Кстати, до сих пор считаю, что коромысло в качестве аргумента в споре выглядит более чем сомнительно, хотя, несомненно, эффективно. И несмотря на то что сердиться на меня моей мелкой вроде как не за что, рисковать я не собирался. Пришлось действовать проверенным способом.
Вместо ответа я довольно решительно сгреб ее в охапку и с третьей попытки все-таки умудрился поцеловать. Мелкая ввиду явного моего превосходства еще немного посопротивлялась, но вскоре сдала позиции и сторицей вернула мне затраченный поцелуй. Честно говоря, в этот момент у меня появилась заманчивая идея на некоторое время забыть и про семейные тайны, и про потенциальные приключения, и про покойную тещу, и про Азнавура, чтоб он был здоров. Свою мысль я живо обрисовал с помощью шаловливых рук, но на этот раз наткнулся на решительный отпор. Селистенка ловко вывернулась и стремительно покинула мои объятия.
— У тебя только одно на уме, — больше для приличия пробурчала Селистена, приводя себя в порядок.
— Ну почему же одно… — задумчиво протянул я, невольно любуясь ее ладненькой фигуркой, — ты же знаешь, фантазия у меня работает хорошо.
Моя солнечная невольно покраснела и по привычке бросила выразительный взгляд на Шарика, ведь именно он в былые времена был главным препятствием на пути любви между нами. Сам же бывший хранитель нравственности удивленно хмыкнул и еле заметно пожал плечами. Мол, ничего личного, работа такая была. Зато сейчас делайте что хотите, могу отвернуться или даже выйти.
Но на этот раз отворачиваться верному псу не пришлось. Моя благоверная была явно не настроена на продолжение интимной темы, о чем было объявлено во всеуслышание.
— Все, Даромир, сегодня ты с этими глупостями ко мне не лезь!
— Ничего это не глупости, — даже немного обиделся я, — и потом, раньше тебе это нравилось.
— Все, Даромир, сегодня ты с этими глупостями ко мне не лезь!
— Ничего это не глупости, — даже немного обиделся я, — и потом, раньше тебе это нравилось.
— Мне и сейчас нравится, — видя мою реакцию, торопливо успокоила меня Селистена. — Но давай хоть раз в жизни поговорим серьезно.
Ну вот и отлично: поскандалили, помиловались, помирились, перешли к важному разговору. Впрочем, мы частенько с мелкой двигались именно по этой, пусть немного сложной, но весьма продуктивной схеме.
— Ладно, с кем не бывает… — кивнул я, сладко потянувшись. — Ежели на тебя напало и ты сегодня не в настроении, будем говорить серьезно.
— Давай, — тут же встрепенулась Селистена и сразу же задала мне тот вопрос, который приготовил для нее я. — Что ты думаешь о словах отца?
Однако на этом моя мелкая не остановилась и выдала на-гора еще стопочку.
— Он нарочно проговорился или нет? Ты знал, что моя мать была колдуньей? Если знал, почему мне ничего не сказал? Что собираешься предпринять сейчас? И раз так, то почему, собственно, я не умею колдовать?
Классно, да? Вот и мне понравилось. Такое количество вопросов — это совершенно в ее неповторимом стиле. А если учесть, что она немедленно ждет на них ответы, то станет совсем весело.
Что ж, к трудностям мне было не привыкать, и я совершенно честно начал отвечать:
— Пока ничего, да, нет, нет, не знаю, не знаю.
Селистена удивленно вскинула бровь и неуверенно спросила:
— Издеваешься?
— Ну ты же первая начала, — пожал я плечами. — А если действительно серьезно, то до сегодняшнего вечера я понятия не имел, что твоя мать была колдуньей. Честно говоря, я вообще о ней знаю только то, что она тоже была рыжеволосой.
— Ты, наверное, удивишься, но я знаю немногим больше тебя, — выдала Селистена и как-то сразу стушевалась. — Батюшка мне о ней ничего не рассказывал, только говорил, что любил ее больше жизни, и все.
— Уже немало… — заметил я, и мы принялись с мелкой подробно обсуждать, что именно нам было известно.
Звали ее Аллина, была необыкновенно красива, погибла при странных обстоятельствах (хотя и непонятно, при каких именно, но что при странных, так это точно), когда самой Селистене не исполнилось и года. Судя по всему, Антип до сих пор любит ее, но старается с окружающими о ней не говорить. Всего этого оказалось маловато для построения хоть какой-то логической версии. Чтобы мыслительный процесс развивался скорее, я плеснул себе еще медовухи. К моему великому удивлению, солнечная также потребовала хмельного меда. Вообще-то этот божественный напиток она употребляет крайне редко. Наверное, именно сейчас это самое «крайне» и настало, так что сопротивляться я не стал. В конце концов, Селистена имеет полное право снять стресс.