Хм, неделя? Меня в их возрасте хватало максимум дня на три.
— И это касается не только занятий со мной, но и с Кузьминичной!
А вот колдовству они учиться не устают, наоборот, требуют все новых и новых уроков.
— Кузьминична, покажи-ка те вышивки, что они сегодня сотворили!
После этой фразы горница огласилась троекратным вздохом.
— Кузьминична, покажи-ка те вышивки, что они сегодня сотворили!
После этой фразы горница огласилась троекратным вздохом. Два из них, как вы можете догадаться, принадлежали моим мелким колдуньям, а один самой Кузьминичне. Старая нянька не привыкла жаловаться и предпочитала решать все проблемы с девчонками самостоятельно. А вот Селистена вела себя совершенно спокойно. Она уже давно привыкла к подобным разбирательствам и, насколько это было возможно, старалась в них не участвовать. Что поделаешь, когда у тебя муж колдун, а дочки явно пошли по его стопам, невольно становишься сдержанней и смотришь на жизнь философски. Уж она-то давно смирилась с тем, что Лучезара и Василина никогда не станут «обычными» детьми и уж тем более «обычными» взрослыми. Умница, правда? Вот в том числе и за это я ее и люблю.
Тем временем Кузьминична с явной неохотой положила на стол вышивки… Тут же подали голос лисята:
— Вышивать мы уже научились!
— Вот и захотели попробовать что-нибудь новое!
— Все веселее, чем эти бесконечные крестики!
Девчонки что-то еще верещали, а я с интересом рассматривал то, что они наворотили. Разумеется, вышивкой это нельзя было назвать ни при каких условиях, но что это? Цветные нитки ощутимо распухли и напоминали скорее веревочки, плюс к этому они все сплелись между собой целым роем замысловатых узелков. Причем все вместе они составили весьма замысловатый объемный узор.
— А мне нравится, — честно признался я, — из этих узелков можно сделать очень красивые вещи.
— Ты серьезно? — вскинул бровь Антип.
— Совершенно, — утвердительно кивнул я и повернулся к дочкам: — Сами придумали?
Лисята аж засияли от такой нехитрой похвалы и гордо вскинули носики:
— Конечно!
— Молодцы, девчонки! — подвел я неожиданный итог, возвращая рукоделие Кузьминичне.
Старая нянька после моих слов посмотрела на нее уже совсем другими глазами, а спустя несколько мгновений была вынуждена признать мою правоту:
— А действительно забавно получилось, узелки словно мушки.
— Мушки, макрамушки… — развил темку я. — Да из таких вот макрамушек много интересного можно связать.
Лучезара с Василиной радостно хмыкнули и обратили победные взоры на посрамленного Антипа. Однако премьер-боярин, судя по всему, сдаваться не собирался:
— И все-таки насчет колдовства…
— А что насчет колдовства? — почти искренне удивился я, прикидывая в уме, смогу ли осилить еще одну куриную ножку или придется обходиться парочкой крылышек.
— Они колдуют!
— Да… и? — поинтересовался я, все-таки остановив свой выбор на крыльях. Что-то я в последнее время стал сдавать позиции.
— У них слишком много силы! — продолжил гнуть свое Антип.
— Слишком много силы не бывает, — легко парировал я, — вот мне тоже всегда говорили, что у меня слишком много силы, и что? Жив-здоров, прекрасно себя чувствую, чего и вам желаю.
— И что, ты всегда мог справиться с ней? — ехидно поинтересовался тесть и выразительно уставился на серебряный палец моей правой руки.
Тут мне крыть было нечем.
Да, действительно, в ранней молодости я несколько переборщил с одним взрывным заклинанием. «Кедровый скит» в тот момент лишился бани, а я пальца. И если баню потом восстанавливали довольно долго, то своеобразный серебряный протез я колданул сразу. Типа так было задумано, чтобы нечисть удобнее было мочить.
Но одно дело я, сорванец, каких мало было, а другое дело — мои маленькие, ласковые девчонки. В чем-то тесть все-таки прав, нужно будет с ними еще разок технику безопасности повторить. Что может украсить настоящего колдуна, вряд ли окажется к лицу двум очаровательным колдуньям, коими, несомненно, станут мои дочки.
— Да ты пойми, Даромир, я же не о себе волнуюсь-то! — даже с некоторым надрывом в голосе взывал ко мне Антип. — И уж конечно же не о сломанной мебели.
Хм, а о чем тогда?
— Я переживаю за внучек. За их безопасность и даже жизнь.
Жизнь? Эка его занесло! Вот уж о чем можно не беспокоиться. Кругом стража, высокая стена, да и с лихими людьми моими стараниями в Кипеж-граде уже давно покончено. Вон сидят румяные, счастливые, ни капли не интересуются разговором старших и, судя по блеску в глазах, опять задумали какую-то шалость.
— Папа, а не слишком ли ты сгущаешь краски? — вступила в разговор Селистена.
— Не слишком, — совсем помрачнел премьер-боярин, — я действительно боюсь.
— Но чего? — искренне удивилась Селистена. — Того, что они начали колдовать? Насколько мне объяснила Серафима, по-другому и быть не могло. У великих колдунов дети тоже всегда склонны к колдовству.
— Не всегда, — совсем уж хмуро отозвался Антип. — Вот ты же не склонна…
Опа, а вот с этого момента поподробнее. Что-то я раньше не замечал у своего тестя хоть малейшей колдовской силы, или я что-то пропустил?
— Папа, что ты имеешь в виду? — тут же встрепенулась Селистена. — Что, ты тоже…