— Если я умру прямо здесь и сейчас, — гнёт свою линию Риса, — то вы быстро прославитесь, но не тем, что благодаря вам власти заполучили меня, а тем, что позволили мне умереть, когда я была у вас в руках. — Она снова улыбается. — Это, пожалуй, так же неприятно, как получить транк-пулю в ногу из собственного пистолета, верно?
Физиономия её собеседника перекашивается при мысли о том, что ему может выпасть такая же сомнительная слава, что и у того лоха-юнокопа.
Медсестре не нравится весь этот разговор. Она скрещивает руки на груди.
— А как насчёт моей доли? — интересуется она.
Брат поворачивается к ней с надменным видом (как и положено старшему брату) и гаркает:
— Заткнись, Эва, со своей долей! Заткнись — поняла?
Ну что ж, сделка заключена.
Дилан останется в больнице со своими поддельными документами и соответствующей легендой, а когда мальчика можно будет перевозить, его отдадут Киане без лишних вопросов.
А вот жизнь Рисы пойдёт теперь по новой колее.
19 • Кэм
Подобрать Камю Компри подходящего партнёра со всеми необходимыми качествами, оказалось не так-то просто. Они провели интервью с двумястами девушек. Все — хоть куда. Среди них актрисы, модели, юные интеллектуалки, а также несколько дебютанток из высшего света. Роберта придирается ко всему — её звезде подобает лишь планета, идеальная во всех отношениях.
Двадцать финалисток должны пройти окончательную проверку у самого Кэма. Собеседования протекают в большой гостиной у жаркого камина. Все девушки прекрасно одеты, все красавицы и умницы. Большинство излагает свои резюме, как будто они нанимаются на работу в престижный офис. Некоторые смотрят на Кэма без отвращения, тогда как другие даже в глаза ему взглянуть не в состоянии. Есть и такая, которая буквально чуть ли не вешается ему на шею, исходя жаром похлеще камина.
— Я умираю хочу стать твоей первой, — томно стонет она. — Ты же способен на это , да? Я имею в виду… ну, ты же в полном комплекте, правда?
— Более чем, — заверяет он. — У меня их, вообще-то, целых три штуки.
Она пялится на него в таком обалдении, что он решает не говорить, что это шутка.
Кое-кто из соискательниц привлекает его, другие оставляют равнодушным, но ни одна не зажигает в нём искры, ни с одной не возникает чувства духовной связи, которую он так надеется обрести. Ко времени собеседования с последней из них — молодой студенткой из Бостона с нью-йоркским вкусом в одежде — ему хочется только, чтобы этот день поскорее закончился. Девушка из тех, кого интригует лицо Кэма. Она не просто смотрит на него — она изучает его, как препарат под микроскопом.
— Что вы видите, когда смотрите на меня? — спрашивает он.
— Внешность значения не имеет, важно то, что внутри, — отвечает она.
— И что, по-вашему, у меня внутри?
Она медлит с ответом, затем произносит:
— Это вопрос на засыпку?
Роберта готова рвать и метать — Кэм отказывается от всех кандидатур без исключения. Их совместный обед в этот вечер проходит в напряжённом молчании, слышно лишь звяканье вилок да скрежет ножей, яростно кромсающих мясо. Они не смотрят друг на друга. Наконец, Роберта произносит:
— Мы не ищем твою вторую половину и спутника жизни, Кэм.
Они не смотрят друг на друга. Наконец, Роберта произносит:
— Мы не ищем твою вторую половину и спутника жизни, Кэм. Нам нужен лишь кто-то для исполнения определённой роли. Союзник, помощник, который облегчил бы тебе выступления на публике.
— А может, меня это не устраивает!
— Ну будь же хоть немного практичным!
Кэм впечатывает кулак в крышку стола:
— Я решаю! Ты меня ни к чему не принудишь!
— Я и не принуждаю, но…
— Разговор окончен.
Возобновляется яростный стук приборов. В глубине души Кэм знает: Роберта права, и это распаляет его ещё больше. Им всего-то и нужно, что привлекательная, интересная девушка, которая держала бы его за руку во время публичных выступлений. Эта картина убеждала бы публику, что в Кэме полно качеств, за которые его можно любить. Одна беда — он не желает лицедействовать. То есть, он смог бы, наверно, как-то подстроиться, сыграть, но он боится — стоит ему остаться наедине с избранницей, и пустота фальшивых отношений будет чувствоваться особенно остро.
Пустота.
Ведь люди думают, что именно она и составляет суть его души. Огромная, безмерная пустота. И если Кэм не может найти среди всех этих прекрасных девушек свою единственную, не значит ли это, что у него нет души?
— Незавершённость, — молвит он. — Если я цельный человек, то почему у меня такое чувство, будто это не так?
Роберта, как всегда, произносит очередную успокаивающую банальность, но с течением времени её заученно мудрые сентенции приносят ему только разочарование и неудовлетворённость.
— Цельность — это следствие твоего собственного жизненного опыта, — вещает Роберта. — Просто живи своей жизнью, и вскоре ты почувствуешь, что переживания тех, кто пришёл до тебя, не имеют значения. Те, кто послужил для тебя исходным материалом — ничто по сравнению с тобой.
Но как же он может «жить своей жизнью», если неизвестно, что у него есть эта самая «своя жизнь»? Воспоминание об атаке, которой он подвергся на пресс-конференции, по-прежнему мучает его. Если у каждого человека есть душа, то где ему искать свою? И если душа человеческая неделима, то как его душа может быть суммой частей всех тех ребят, которые «послужили для него исходным материалом»? Он ведь не один из них, он — не все они вместе. Так кто же он?