Бесплатные консультации! Советы специалистов! Звоните прямо сейчас!
Заготовительная служба Хейвен. Когда вы любите их так сильно, что позволяете им уйти.
• • •
Машина юнокопов со Старки на заднем сиденье, отгороженном от передней части автомобиля пуленепробиваемым барьером, выезжает с подъездной дорожки их дома. Запевала за рулём, Женогуб копается в папке с документами. Старки и думать не думал, что его жизни хватит на такую толстенную папку.
— Здесь написано, что при проверке интеллекта в детском возрасте ты попал в десятку лучших.
Запевала качает головой:
— И всё на помойку!
— Ну, не совсем, — возражает Женогуб. — Многие, я уверен, извлекут пользу из вашего острого ума, мистер Старки.
От высказывания копа Старки не по себе, но он старается этого не показывать.
— Классные у тебя губки, чувак, — говорит он. — С чего это ты заделал себе такую красотищу? Должно быть, жена сказала, что предпочитает, когда её целует женщина?
Запевала хмыкает, Женогуб отмалчивается.
— Ладно, хватит зря губами шлёпать, — говорит Старки. — Парни, вы не голодны? Я бы не прочь перехватить чего-нибудь прямо сейчас.
— Ладно, хватит зря губами шлёпать, — говорит Старки. — Парни, вы не голодны? Я бы не прочь перехватить чего-нибудь прямо сейчас. В каком-нибудь «Ин-н-Аут». Что скажете?
С переднего сиденья — никакого ответа. Правда, он его и не ожидает. Просто изводить блюстителей закона всегда забавно: интересно знать, сколько времени понадобится, чтобы вывести их из себя. Потому что если они окрысятся — он выиграл. Как там у Беглеца из Акрона? Что он всегда говорил? Ах да. «Классные носки». Просто, элегантно. Понты сбивает на раз.
Беглец из Акрона — вот это парень! Правда, он погиб год назад во время террористического акта в «Весёлом Дровосеке», но легенда жива. Вот бы ему, Старки, да на место Коннора Ласситера! В его воображении призрак Беглеца из Акрона сидит рядом и одобряет его мысли и действия — нет, не только одобряет, но направляет и поддерживает его, когда он украдкой опускает скованные руки к левому ботинку и вытаскивает из-за подкладки перочинный ножик. Вот и пригодился ножичек.
— Хотя, если подумать, Ин-н-Аут Бургер — не такая уж плохая идея. Я за, — говорит Женогуб.
— Превосходно, — отзывается Старки. — Немного дальше слева. Закажите мне Зверский Дабл-Дабл, ну, вы же понимаете, почему — потому что я грязное животное.
К его удивлению, они действительно подъезжают к круглосуточному драйв-ин кафе. Старки чувствует себя мастером подсознательного внушения, пусть даже оно было не таким уж подсознательным. Неважно, главное — он контролирует поведение юнокопов!
Его заблуждение длится не долго. Копы заказывают еду только для себя. Для Старки — шиш.
— Эй! Вы чего это, а? — Он толкает плечом в пуленепробиваемый барьер.
— А тебя в лагере накормят! — отвечает Женогуб.
Только теперь до Старки доходит, что барьер отделяет не только заднее сиденье от переднего — он отделяет расплёта от всего остального мира. Ему больше не суждено отведать любимой еды. Он больше никогда не отправится в свои любимые места. Во всяком случае не как Мейсон Старки. Внезапно на него накатывает тошнота; сейчас он выблюет всё, что съел с самого шестого дня после своего зачатия.
Ночным кассиром оказалась девчонка, которую Старки знает по предыдущей школе. Увидев её, он испытывает целую бурю эмоций. Можно было бы забиться подальше в тень на заднем сиденье и надеяться, что его не увидят, но это не для Старки. Он не какой-нибудь жалкий трус. Пропадать — так с музыкой, причём с такой, которую услышат все!
— Эй, Аманда, пойдёшь со мной на выпускной бал? — кричит он, надсаживаясь — чтобы было слышно сквозь толстое стекло.
Аманда прищуривается, вглядывается в темноту и, рассмотрев собеседника, морщит нос, как будто унюхала тухлятину.
— Не в этой жизни, Старки.
— Почему?
— Во-первых, потому что ты софомор, а во-вторых, потому что ты лузер в полицейской машине. К тому же — кажется, в дисциплинарной школе устраивают свои танцы, разве нет?
Ну она и тупица, однако.
— Э… видишь ли, со школой я уже расплевался… то есть расплёлся.
— А ну закрой варежку, — советует Запевала, — не то расплету тебя прямо здесь — на гамбургеры.
Наконец до Аманды доходит, и она смотрит на него в лёгком замешательстве.
— О!.. Ох, прости Старки, мне так жаль, мне правда так жаль…
Вот только жалости Мейсону Старки и не доставало!
— Жаль чего? Ты и твои приятели строили мне козьи морды, а теперь тебе, видите ли, жаль? На фига мне твоя жалость!
— Мне так жаль… то есть… мне жаль, что мне так жаль… то есть… — Она безнадёжно вздыхает и, оставив попытки выразить соболезнование, протягивает Женогубу пакет с заказом. — Кетчуп нужен?
— Не надо, и так сойдёт.
— Эй, Аманда! — вопит Старки, когда машина трогается. — Если действительно хочешь для меня что-то сделать, то расскажи всем, что я так просто не сдамся! Скажи, что я в точности как Беглец из Акрона!
— Расскажу, Старки. Обещаю.
Но он уверен — до утра она всё забудет.
Ещё двадцать минут — и они подъезжают к окружной тюрьме. С главного входа сюда никто не заходит, а уж расплёты — тем более. В кутузке есть отделение для несовершеннолетних, и в самой его глубине, в бункере, спрятанном внутри другого бункера, расплёты ожидают отправки в лагеря. Старки уже достаточно ознакомился с обычной тюремной системой, чтобы понимать: как только он попадёт в изолятор для расплётов — ему конец. Так не охраняют даже смертников.