— Тебе все ясно? — Сеня понял, что патриарх может заливаться соловьем еще пару часов и решил прервать его, обратившись к посланнику Рамсеса. — Наши требования остаются без изменений. Или мы уходим все, или Мемфису вместе с фараоном будет еще хуже.
— Да вы с ума сошли! — завопил тот, потеряв остатки хладнокровия. — Страна и так на грани экономической катастрофы! Мало того, что вы подорвали госбюджет, попросту уничтожив рынок вин своим варварским изменением химического состава жидкости в Ниле, так еще и на целый день из-за повального пьянства вся коммерческая и промышленная деятельность страны была парализована. Вы натравили тучи насекомых на добропорядочных граждан, и теперь даже я не возьмусь подсчитать, сколько египтян не выйдет завтра на работу, открыв себе больничный лист! — жрец от возмущения едва не поперхнулся. — А это зверское избиение нив и плантаций дурацкими ледяными шариками? Даже при поверхностном осмотре ясно, что большая часть урожая овощей, зерновых и фруктов безжалостно уничтожена. Но и это еще не все! От мошкары и града большая часть поголовья скота разбежалась по окрестным пустыням, а остальные находятся в таком состоянии, что их даже на мясо перерабатывать страшно…
— Тебе этого мало? — невозмутимо перебил его Рабинович. — Так мы можем продолжить применение санкций.
— А мы тогда вынуждены будем применить к вам силу и пошлем войска! — дерзко ответил посол.
— А мы их разобьем, — в тон ему возразил Сеня.
— А я тогда позову старшего брата и папу, — едва сдерживая слезы, заявил жрец. — Он у меня мастер спорта по боксу!
— Горыныч, покажись, — Рабинович выразительно посмотрел на огороженный высоким забором двор трактира.
Сеня ожидал, что трехглавый огнемет тут же воспарит в небеса и предстанет перед посланцами Рамсеса во всей своей красе. Однако ожидания его не оправдались. Малолетний (естественно, по меркам его вселенной) Ахтармерз, решив пополнить запасы горючего газа, практически полностью растраченного в борьбе за дело… то есть против дела о комарах и мошках, принялся проглатывать все, что попадалось в поле зрения.
Из-за всеядности его брюха пострадала мебель трактира, корм для скота, посуда и были даже проглочены те тряпки, которыми ему недавно перевязывала рану Рахиль. И без того плохо приспособленный к вертикальному взлету, объевшийся Горыныч не смог подняться в воздух и, услышав команду Рабиновича, просто раздулся до размеров рейсового автобуса. Свалив своей тушей забор, Ахтармерз выбрался на улицу и, смачно рыгнув для перезарядки оружия, выпустил три струи пламени в застывший строй стражников. Поджарить их он не смог, но напугал изрядно. Дико завопив, сопровождение жреца в панике отступило, а сам посланец фараона застыл на месте, глядя на Сеню переполненными ужасом глазами.
— Вы не можете меня казнить! — робко заявил он. — Я парламентер, лицо неприкосновенное.
— Горыныч, ты охренел? — не обращая на него внимания, завопил Сеня. — Кто тебя просил в этих идиотов огнем плеваться?
— Так ты же сам говорил, что, как только меня позовешь, я должен буду выскочить и слегка поджарить гадов, — обиделся трехглавый второгодник. — Если этого не нужно было делать, то так и надо было сказать. Вам, гуманоидам, следовало бы конкретнее формулировать собственные желания, прежде чем вы излагаете их вслух, а уж затем только предъявлять претензии по поводу качества их выполнения.
— Ладно, заткнись! Молодец, что все понял, — отмахнулся от него Сеня и посмотрел на жреца. — Надеюсь, этой маленькой демонстрации наших возможностей будет вполне достаточно, чтобы удержать фараона от необдуманных шагов, — а затем перешел на язык, понятный даже Жомову:
— А теперь вали отсюда, козел!
Жрец подскочил на месте, в точности повторяя повадки вышеуказанного животного, а затем вприпрыжку бросился бежать подальше от ментов. Служка, сопровождавший его, на несколько секунд замешкался, но быстро пришел в себя и поспешил последовать примеру начальника, при этом не выпуская белого флага из рук. Жомов тут же проводил их диким свистом в стиле соловья-разбойника. Стоявший слева от него Попов поморщился и прочистил уши.
— Ваня, если еще раз засвистишь, я так рявкну, что без слухового аппарата ты уже существовать не сможешь, — обиженно буркнул он.
— Да ладно, Андрюха, не возмущайся! Не одному же тебе воздух тут сотрясать, — омоновец дружески обнял Попова за плечи так, что у того хрустнули кости. — Или конкуренции испугался?
— Какой из тебя на хрен конкурент, — Андрей с трудом высвободился из железных объятий. — Так, свисток от чайника ты, и больше ничего!..
Жомов оскорбился и попытался придумать какую-нибудь приличную ответную реплику, но вынужден был раньше времени прервать интенсивные мыслительные процессы из-за жуткого грохота, донесшегося с боковой улицы. Менты, пребывавшие в благодушном настроении после обращения в бегство посланников фараона, сразу насторожились и обернулись на звук.
Решив, что коварный Рамсес решил все же начать атаку, не дожидаясь окончания переговоров, Андрюша с Сеней быстро заняли позицию для обороны, а Жомов подскочил к Горынычу и попытался запустить его в воздух. При помощи омоновца объевшийся огнеметный дирижабль смог метра на два приподняться от земли, да так и завис над головами ментов, поджидая приближающееся вражеское войско.
Топот ног и звон меди стали намного громче, и милиционеры напряглись, готовясь пустить в ход дубинки, но делать этого им не пришлось. На улицу, где располагался трактир — постоялый двор, в полном составе выскочил взвод Ваниных подопечных, возглавляемый Навином. И Иисус, похоже, времени даром не терял. В этот раз ребята экипировались более прилично, чем при предыдущем своем появлении. К медным шлемам и дубинкам добавились мясницкие ножи и доспехи, явно сделанные на скорую руку из медных тазов для варки финикового варенья.- Взво-од, на месте! — завопил Навин, узрев свое начальство целым и невредимым. Его сослуживцы затормозили, синхронно переминаясь с ноги на ногу.