Преимущественно этим занимались египетские кобели… то есть мужчины! Но и женщины тоже на берегу попадались. Правда, в основном несли они в руках не кувшины, а скалки, и не вино из речки пили, а разгоняли этим кухонным дубьем излишне усердствующих в поглощении дармового алкоголя мужей.
Довольно быстро на всем окрестном побережье Нила не осталось ни одного места, где не толпились бы жители. Пожалуй, единственным безлюдным островком на мемфисском берегу можно было бы назвать тот участок реки, который оккупировали мы. Самодовольные бойцы из персонального взвода Жомова с гордым видом на носатых лицах сдерживали толпу страждущих. Новобранцы были безумно счастливы от того, что им, наконец, досталась настоящая работа. Они не подпускали к нам толпу, агрессивно размахивая дубинками, хотя я и не думал, что их помощь нам требуется. Большинство аборигенов просто стояли на месте и пялились на нас, недоумевая, от чего такие любители выпивки, какими даже в Египте успели зарекомендовать себя мои менты, до сих пор не воспользовались услугами халявной разливочной под эпическим названием «Нил».
Помню, у нас в отделе случай однажды был. Года четыре назад. Я тогда совсем молодым и глупым кобельком был. Только в милиции служить начинал, жизни радовался, гавкал на все, что движется. Однажды даже с Сениной фуражкой решил поиграть, за что… Но не будем о грустном! Так вот, четыре года назад к нам в отдел на День милиции стали поступать подарки от благодарных состоятельных граждан, желавших отблагодарить нас за тяжелый ежедневный труд на благо, во имя и так далее.
Одна фирма каждому сотруднику отдела по китайской зубной щетке подарила, другая прислала по рулону туалетной бумаги и освежителю воздуха (я тогда еще не понял символизма). Ну, а круче всех отчудил наш старый знакомец и лучший друг всех ментов Санька Штуцер, некогда дважды судимый бандит, некогда местный преступный авторитет, а ныне честный предприниматель и кандидат в областную думу. Так вот он, поскольку знал всех и каждого в нашем отделе и испытывал к ним чувство глубокой благодарности за наставление на путь истинный, подарил милиционерам к их профессиональному празднику десятка два ящиков водки.
Поначалу на этот подарок никто из ментов не позарился — приняли за вещдоки и, пока экспедитор с Кобелевым расшаркивался, ходили мимо, плотоядно облизываясь. Однако стоило только из приемной подполковника расползтись слуху о том, что водка предоставлена в подарок, как весь личный состав отдела бросился получать свою долю. Менты устроили около ящиков настоящее столпотворение. Один Матрешкин попытался как-то этому воспротивиться и навести порядок около ящиков, но коллеги его просто смели и затолкали обратно в «аквариум».
Я тогда, по молодости лет, принял драку ментов за бесплатное угощение за какую-то новую игру и принялся гоняться вокруг них, истошно вопя во все горло о том, что тоже хочу поучаствовать во всеобщем веселье. Однако меня в компанию не приняли. Более того, жестокосердные менты попросту игнорировали мой лай. Я обиделся и кое-кого покусал. Слегка, конечно, но покусанные мной милиционеры с истошными воплями рванулись врассыпную, очистив пространство перед ящиками. Сеня тут же воспользовался ситуацией и пошел на второй заход за призами. Вот так я первый раз, хоть и невольно, но помог своему хозяину.
Мои усилия, правда, пропали напрасно. Едва только Кобелев вышел из кабинета, он тут же прекратил творящееся внизу безобразие и потребовал вернуть назад всю ту водку, которую излишне рьяные сотрудники успели уже разобрать. Те со стонами подчинились, и водка вновь вернулась в ящики для последующей упаковки в подарочные наборы вместе с туалетной бумагой и зубными щетками. Одна бутылка, правда, в родную ячейку так и не вернулась, что вызвало недоумение и истошный рев высокого начальства.
Кобелев потребовал вернуть похищенное добро обратно, но, как он ни старался и какими карами только не грозил, пропажа так и не отыскалась. Не берусь никого обвинять, но могу сказать только то, что трое моих друзей тем вечером пили водку. С точно такой же этикеткой, как и у исчезнувшего подарочного сосуда.
В общем, столпотворение на берегу Нила окунуло меня в приятные воспоминания юношеских лет. Я настолько в них погрузился, что даже не успел заметить, как мои менты помирились и принялись совместно разгонять зевак, пялившихся на нас из-за оцепления. Аборигены разбегались, но на их место тут же приходили новые, и мои друзья решили оставить это бесполезное занятие.
— Похоже, посидеть спокойно нам тут не дадут, — констатировал Сеня, кивнув головой в сторону беснующейся толпы на берегу. — Тут весь Мемфис собрался. Пошли обратно в трактир. Судя по всему, сейчас там никого не будет.
Жомов тут же решил воспользоваться случаем и провести практические занятия своего взвода. На этот раз новобранцам было суждено играть роль конвоя. Ваня разбил отряд на две части. Первая клином врубилась в толпу зевак, расчищая нам дорогу, а остальные составили арьергард, уполномоченные пресекать любые атаки с тыла. Впрочем, жомовским бойцам так и не пришлось поработать ни в той, ни в другой ипостаси. Аборигены, едва завидев, что мы тронулись с места, тут же бросились врассыпную, а затем, напрочь забыв о нашем существовании, мгновенно заполонили единственный свободный участок берега.