— Так что тут творится-то? — не унимался Ваня. И с чего это вдруг он таким любознательным стал?
— Би-еляшей хотят, — ответил ему Нахор. — Минога би-еляшей.
— Минога, это ты, — сообщил персу Жомов. — И вообще, шел бы со своими беляшами верблюдов кормить, — Ваня на секунду задумался, а затем обрадованно пообещал Нахору. — А то в ухо дам!
— Ванечка, ты своим подчиненным затрещины раздавай, а к моим лезть не смей, — ревниво вступился за ученика Рабинович. — Нахор, между прочим, уже с самого раннего утра о настроениях переселенцев узнать пытается. Так что не приставай к нему! — Сеня повернулся к персу. — В чем там дело?
Собственно говоря, мог бы и у меня спросить! Я бы тебе вдвое быстрее обо всем рассказал, чем эта бородатая морда, страшно коверкающая человеческий язык. Пока мои соратники переругивались, я ушами не хлопал, и кое-что в разговорах сынов израилевых разобрал.
Пока мои соратники переругивались, я ушами не хлопал, и кое-что в разговорах сынов израилевых разобрал. Нахор, конечно, знал побольше, но кому все эти подробности нужны? Главное — знать суть проблемы.
Терроризировать вас, словно Нахор российскую милицию, подробностями о том, как Исаак Рувимович поссорился с Адой Еноховной, я не буду. Просто скажу о том, что над лагерем переселенцев вдруг дамокловым мечом повисла продовольственная проблема. Началась она с мелочи, но вылилась в глобальную катастрофу.
Вы, наверное, помните, что вчера, по случаю чудесного спасения от преследования египтян, вся орда переселенцев устроила большой сабантуй. Сегодня утром особо ретивые личности поспешили опохмелиться и, исключительно для пользы желудка, выпитое закусить. Тут же эти ранние птахи выяснили, что собственных запасов после вчерашнего раздолья у них не осталось, и они полезли к соседям, дабы позаимствовать лекарство и закуску у них. Соседи, хоть и вчера побратались со всеми (а чего с пьяных глаз не сделаешь?!), утром от своих обязательств отказались и поймали за руку страждущих, обозвав их грабителями. Стали они выяснять, что именно из собственного добра пропало, а вместо этого узнали нечто другое.
Оказалось, что практически все переселенцы перед отправкой в долгий путь, занимая имущество у египтян, думали не о продовольствии, а о тех средствах, на которые оное можно будет покупать. И, как на грех, никто из сынов израилевых не рассчитывал на то, что в пустыне ни одного супермаркета им не попадется. Вот сегодня утром после ревизий домашнего скарба и выяснилось, что золота у евреев навалом, но есть его нельзя. Странная штука, согласитесь!..
Не знаю, может быть, Сене с Жомовым просто не поверилось, что у сынов израилевых пищи может не быть, но встретили они это известие совершенно спокойно. Ваня даже хитро ухмыльнулся, поглядывая на Рабиновича. Дескать, ну-ну, какие еще сегодня сказки нам расскажете?.. Сеня, что вполне естественно, хотел этой ухмылочкой Жомова накормить, но весь начинающийся концерт испортил Андрюша.
— Это вы что, хотите сказать, что нам теперь придется ящерицами в дороге питаться и саксаул на закуску грызть? — завопил он. — Да ни за что на свете! В общем, делайте что хотите, но, пока меня продуктами не обеспечите, я с этого места не сойду. Ясно тебе, Рабинович?
— Жирное брюхо к разумению глухо, — усмехнулся в ответ мой хозяин. — И Попову там беда, где не лезет в рот еда… В общем, не урчи раньше желудка. Сейчас узнаем, в чем проблема. В конце концов, море рядом. Рыбой в дорогу запасемся.
Оказалось, что как раз с этим все не так-то просто. Кое-кто из переселенцев снасти рыболовные, конечно, захватил (мало ли что на новом месте жительства пригодиться может?!), но здесь толку от них не было практически никакого. Объясню, почему. Насколько я мог понять, опираясь на свое скудное знание географии, почерпнутое из «Клуба кинопутешественников», вчера мы сподобились перейти по дну Красное море. То есть его аналог в этом параллельном мире. Не знаю, то ли тут море было бракованное, то ли рыба в нем принципиально не ловилась, но выудить из воды что-то существенное, способное хотя бы одного человека досыта накормить, с берега не удавалось, а вот рыболовный сейнер, даже в миниатюре, построить было не из чего. То есть материал был — повозок, слава Полкану, хватало. Но вот хоть какой-нибудь завалявшейся смолы для пропитки лодок никто почему-то не додумался взять. Поэтому парочка наскоро сколоченных посудин, наплевав на людские чаяния, нагло затонула прямо в двух метрах от берега.
Отчаявшись дождаться осетров на завтрак, Андрюша, позабыв о своем трепетном отношении к рыбкам, попробовал даже поорать в воду, надеясь перепугать морских жителей и заставить их выброситься на берег. Но даже своим мощным баритоном Попов смог добиться только того, что какой-то нахальный краб выполз на мелководье и, посмотрев на криминалиста, покрутил клешней около головы.
Дескать, дурак ты, Андрюша, и не лечишься. Впрочем, краб мог бы и без этих комментариев обойтись. Хотя бы цел остался. А так схватил его какой-то шустрый пасынок израилев и мигом засунул в котел. Причем сделал это так быстро, что Попову осталось лишь проводить печальными глазами свой утерянный завтрак.
Положение в лагере действительно становилось серьезным. Назревал бунт, и я предпочел держаться поближе к Рабиновичу. Не для того, чтобы за его спиной спрятаться! Меня-то аборигены все равно бы съесть не смогли. А вот на Сене зло бы выместили от души. Даже не посмотрели бы, что он в форме и при исполнении. Пришлось Рабиновича охранять. Все-таки он мой хозяин, причем единственный. Не дай бог, лишусь его, кот знает, в какие руки потом попаду.