На эту реплику никто и никак не отреагировал, поскольку и Жомову, и Попову было абсолютно безразлично, Палестина вокруг или Бухара времен Чингисхана. Андрюша умаялся и проголодался до того, что начал выискивать в песке следы заблудившихся ящериц, а Ване просто было наплевать на географию. Главный армейский принцип — поближе к кухне, подальше от начальства — намертво въелся ему в кровь. И, несмотря на то, что Жомов обедал куда с меньшей тактовой частотой, чем та, которой славятся мониторы «Самсунга» и бездонный кишечный тракт Попова, сожрать какого-нибудь заблудившегося кабана Ивану все же хотелось. Вы ему только поймайте в пустыне кабана, а уж он потом покажет, как его следует есть: с зубовным скрежетом и песочным скрипом!
— Так что ты там, Сеня, говорил о прекращении путешествия? — поинтересовался омоновец, освобождаясь от еще одной порции стройматериала во рту. — Такси хочешь вызвать?
— Ага. С черным крепом снаружи и спальным местом внутри, — огрызнулся в ответ Рабинович, уставший ползать по барханам не меньше остальных. — Мужики, я, конечно, не меньше вас хочу посмотреть на Палестину, но такой прелести, как здесь, — Сеня зачерпнул песок обеими горстями и подбросил его вверх, — мы и дома можем сколько угодно на любом пляже наглотаться. Может быть, вернемся назад и попробуем там поиграть в песочнице?
— А как мы вернемся? — удивленно поинтересовался Жомов.
— Нет, Иван, не зря тебя в ОМОН взяли! — Сеня даже не поленился встать и похлопать Жомова по плечу. — Такие крепкие, деревянные ребята там нужны, — а затем рявкнул:
— Где фляжка с этим гребаным зельем?
— А я откуда знаю? — Ваня придал своим глазам максимальное сходство с идеально круглыми сферами.
— Поп?!
— У Жомова спрашивай, — не отворачивая головы от того места, где совсем недавно красовался предательский мираж с едой, ответил криминалист. — Он последним пил.
— Ну да, — в ответ на испепеляющий взгляд Рабиновича пожал плечами Иван. — Только фляжки у меня нет. Она у Попова к поясу ремешком была пристегнута.
— Чего? — толстяк даже подскочил на месте от такого бреда. — Ты, бык педальный, не помнишь, что я ее из внутреннего кармана кителя доставал? Как она могла быть к поясу пристегнута?
— А каким же манером она у меня тогда из рук вылетела, будто кто-то за веревочку дернул? — изумился омоновец. — Я что, не помню? Пьяный был, по-твоему?
— Приехали, — констатировал Рабинович, падая на склон бархана. — Прибытие следующего поезда «Буря в пустыне» ожидается через тысячелетие. Желающих воспользоваться альтернативным видом транспорта просим обращаться к Саддаму Хусейну. Его крылатые ракеты отправляются с четвертой платформы…
Сеня закрыл глаза и постарался успокоиться, пытаясь не слушать, как омоновец с криминалистом орут друг на друга. Так он и лежал, как мумия фараона на Красной площади, до тех пор, пока Жомов с Поповым, наконец, не поняли, что Рабинович не ругается, не стонет, не жалуется на судьбу и не пытается распоряжаться. Замолчав, оба удивленно посмотрели друг на друга, а затем Иван подошел к кинологу.
— Сеня, ты не умер? Ты чего затих-то? — потрогав Рабиновича за плечо, поинтересовался он.
— Умрешь тут с вами, когда вы орете так, что весь саксаул разбежался, — буркнул кинолог и сел.
— Сеня, ты не умер? Ты чего затих-то? — потрогав Рабиновича за плечо, поинтересовался он.
— Умрешь тут с вами, когда вы орете так, что весь саксаул разбежался, — буркнул кинолог и сел. — Хватит лясы точить и препираться. Сами хотели в неприятности вляпаться, вот и вляпались. Если так на одном месте стоять будем, то тут и останемся. Боженька с неба не спустится и за руку нас не поведет…
— ВОТ ИМЕННО. И НЕ СОБИРАЮСЬ! ДЕЛ У МЕНЯ ДРУГИХ, ЧТО ЛИ, НЕТ? — громкий голос раздался так неожиданно, что Рабинович вздрогнул.
— Поп, это ты сказал? — Сеня подозрительно покосился на криминалиста.
— Охренел, что ли? — обиделся Андрюша. — Я тебе не чревовещатель какой-нибудь.
— А кто тогда? — Рабинович грозно посмотрел на Попова.
— КТО-КТО. БОГ В КОЖАНОМ ПАЛЬТО! — рявкнул тот же необычный голос, раздаваясь, казалось, со всех сторон. — ВЫ ПОЙДЕТЕ КУДА-НИБУДЬ, НАКОНЕЦ? ИЛИ ДО ВТОРОГО ПРИШЕСТВИЯ СТОЯТЬ БУДЕТЕ?
— А первое уже было? — почему-то поинтересовался Андрюша, испуганно оглядываясь по сторонам. Однако невидимый собеседник на вопрос не ответил. Видимо, сотовый отключил.
— Блин, если это кто-нибудь с мегафоном балуется, то я ему этот рупор в задницу по самую рукоятку ногой затолкаю! — буркнул Жомов, на всякий случай сняв пистолет с предохранителя. — Нашел с кем шуточки шутить. Я ему не утопающий на водах. Эй, недоумок голосистый, ну-ка покажи мне свою бандитскую морду!
Однако и на это предложение никто не откликнулся. Несколько секунд менты ждали, надеясь, что громогласный шутник появится или хотя бы посоветует, в какую сторону идти. Жомов даже сбегал на самый высокий бархан, чтобы получше рассмотреть окрестности, но ничего нового, кроме песка, не увидел. Рабинович махнул рукой.
— Если мираж можно считать зрительной галлюцинацией, то эти вопли спишем на слуховую, — поставил он диагноз. — В любом случае этот урод сказал правильно. Нужно идти, пока мы тут не загнулись.