— О-хо-хонюшки-хо-хо! И что же вы меня, мужики поганые, от кормления отрываете? — горестно вздохнула жаба и без лишних слов принялась душить Моисея.
Старец захрипел, пытаясь отбиться от беспардонного чудища, а остальные в оцепенении смотрели на новое чудо природы. То ли от вида жабы, то ли от методов ее работы все оказались в таком глубоком оцепенении, что первые несколько секунд даже пошевелиться не могли, не говоря уж о том, чтобы прийти заслуженному пенсионеру Мемфиса на помощь. Первым в себя пришел Рабинович.
— Попов, немедленно убери эту гадость! — тоном школьного учителя заявил он, ткнув дубинкой в сторону кормящей матери.
— Да я-то тут при чем? — с перепугу возмутился криминалист, а затем сообразил, кого именно нужно Моисею благодорить за приятное времяпрепровождение.
— Сгинь, нечистая! — завопил он, простирая руки в сторону бородавчатого киллера.
— Да чистая я, — обиженно ответила жаба, не прекращая своего занятия. — Не видел, что ли, как я из реки вылезла?
Попов оторопел. Ляпнуть какую-нибудь гадость, вызывающую затем какие-то престранные последствия, ему уже доводилось и не раз. Однако впервые в его практике продукт необдуманного словоизвержения не желал убираться восвояси. Более того, это подлое отродье поповских эмоций еще и пререкалось со своим создателем. Жомов уже выхватил из кобуры пистолет, то ли чтобы помочь другу избавиться от наглого существа, то ли для избавления Моисея от мучений. Но выстрелить омоновец так и не успел — Андрюша просто озверел от жабьей наглости.
— Ах ты, крыса поганая! — завопил он, и жаба трансформировалась в вышеуказанное существо, обвешанное пищевыми отходами.
— Змея подколодная! — жаба-крыса тут же мутировала в змею, которую и придавила свалившаяся с неба дубовая колода. — Да чтоб тебя каток переехал.
Тихо зашуршав, из прибрежных камышей выехал беспилотный каток и, проехав по плоду поповского воображения, плотно умял этого биотрансформера в прибрежный грунт. Удовлетворенно фыркнув выхлопной трубой, рабочее орудие дорожных строителей покатилось дальше в реку и весело пыхтело до тех пор, пока полностью не скрылось под водой. А от экс-жабы, вице-крысы, а ныне змеи над землей, осталась только дергающаяся часть хвоста.
— Вот так вот! — удовлетворенно хмыкнул Попов. — И провались ты пропадом!
Змеиный хвост последний раз дернулся и с легким треском растворился в воздухе. Ну а в качестве вечной памяти последних событий ментам остались хорошо укатанная прибрежная полоса и Моисей, усиленно оттиравший с шеи отпечатки жабьих пальцев. Рабинович облегченно вздохнул и что есть силы влепил криминалисту затрещину.
Рабинович облегченно вздохнул и что есть силы влепил криминалисту затрещину.
— Андрюша, если еще что-нибудь подобное ляпнешь, я тебе язык к зубам гвоздями прибью! — добродушно пообещал он.
— Да пошел ты… — обиженно огрызнулся Попов, но замолчал на полуслове, испугавшись, что Рабинович действительно пойдет.
Поднявшись с места, Андрюша, как он это всегда делал в стрессовых ситуациях, отправился кормить рыбок. Ну а поскольку хлеба под руками не оказалось, Попов начал швырять в реку кирпичи. Неизвестно, понравилось ли такое угощение рыбам, но вот крокодилы были от него не в восторге. Получив из щедрых рук криминалиста пару раз каменюками по различным частям тела, они на время уняли свою страсть к мелодрамам и отправились погулять в противоположный конец Нила.
— Г-г-г… — новыми воплями Моисей привлек к себе внимание ментов.
— Если вы думаете, что мы немощны и слабы, то вы правы, — тут же перевел Аарон, оказавшийся вынужденным в третий раз за день выходить из ступора. — Мы действительно слишком ничтожны. Но если вы считаете, что без вашей помощи мы и гроша ломаного не стоим, то глубоко ошибаетесь. С нами бог, и он не оставит своих сынов без высочайшего покровительства. Вот сейчас я… — Аарон запнулся и с удивлением посмотрел на брата, усиленно жестикулирующего и мычащего.
— Ты не одурел, Мойша? — оторопело заявил он. — Я тебе не факир, — Моисей утроил скорость жестикуляции. — А я тебе говорю, что ты с ума сошел!..
— Эй, орел, может, переводить будешь? — нетерпеливо одернул его омоновец. Старец поморщился.
— Моисей говорит… Акцентирую, это слова Моисея!.. Что стоит мне только посохом коснуться воды Нила, и она превратится в кровь, — упавшим голосом закончил он. — Лично я в эту ерунду не верю, но братец настаивает на демонстрации. Так что, извините!..
Горестно вздохнув, Аарон направился к воде и со всей силы шлепнул посохом по мутной поверхности Нила. В первые несколько секунд совершенно ничего не произошло, и старец начал поворачиваться к ментам, всем своим видом давая понять, что именно такого эффекта он и ожидал, но в этот момент Нил вдруг начал менять цвет. Сначала его вода густо пожелтела, затем стала оранжевой и к концу метаморфозы обрела удивительно густой багровый цвет.
— Сильно! — только и смог произнести Рабинович, а Жомов принюхался.
— Не знаю, что он сделал с речкой, — безапелляционно заявил омоновец, — Но это точно не кровь!..
Глава 3
Вы себе не представляете, что творилось на берегу. Признаюсь честно, что даже я от всех этих чудес оторопел, а уж об остальных и говорить нечего. Невозмутимым один только Жомов оставался, да и то только потому, что до Ивана вообще все очень долго доходит. Конечно, я прекрасно знал, что от Попова всего чего угодно ожидать можно, и, когда-нибудь кто-то из-за его длинного языка станет клиентом нашего патологоанатома, но на то, что это может произойти так быстро, я совершенно не рассчитывал. Да еще тут и Аарон масла в огонь подбавил, перекрасив Нил в бордовый цвет.