— Б-б-б… — в честь такого случая Моисей решил сменить пластинку.
— Братья мои, благую весть я принес вам! — завопил Аарон и, тут же запнувшись, повернулся к родственнику и проговорил вполголоса. — Или благая весть будет позже?.. А-а, ладно! — он опять обернулся к толпе. — Моисей снова разговаривал с богом, и, поверьте мне, это не сумасшествие. Как доктор вам говорю! Господь уверил его в том, что, несмотря на ваше неверие, не утратил к вам своего благоволения и по-прежнему обещает показать землю, где текут молочные реки между кисельными берегами. Правда, достичь ее можно, лишь перейдя пустыню, но нам ли, замученным игом фараона, бояться таких мелочей?
В этот момент бригадиры наконец-то заметили, что никто не работает. Несколько мгновений они удивленно рассматривали сгрудившихся в кучу трудяг и двух старцев, как бы парящих над толпой, а затем принялись выполнять свои обязанности. Схватив дубинки наперевес, бригадиры врубились в толпу.
— Арбайтен, арбайтен! Шнеллер, — вопили они, подтверждая свои слова ударами дубинок по чужим мягким местам.
Теперь пришла пора и нам приступить к действию. Мои менты отцепили от поясов дубинки (не для того, чтобы помочь бригадирам!) и бросились вперед. Сеня не забыл и меня привлечь к операции. Он скомандовал мне «фас», чего, в принципе, мог бы и не делать, и помчался на медноголовых, больше не обращая на меня внимания.
Не буду долго расписывать эту экзекуцию. Хотите знать, как работают менты, просто смотрите чаще телевизор. Там наглядной агитации вполне достаточно. Могу лишь сказать, что по окончании зачистки половина бригадиров оказалась по пояс вбитой в глину (Ванина работа), четверть валялась по углам (Сеня бил не сверху, а наотмашь), одна восьмая, побросав дубинки, присоединилась к толпе трудяг (Андрюшина агитация), ну а остальные с воплями убежали в пустыню (ваш слуга покорный!).
Наш нелегкий труд был награжден бурей аплодисментов изголодавшихся по зрелищам соплеменников Моисея. Польщенный Ваня даже собрался выйти «на бис», используя для демонстрации своего искусства десяток-другой рабочих, но Рабинович его вовремя удержал. Иначе, как и вчера это было, пришлось бы патриархам митинговать перед крайне немногочисленной аудиторией. А то и вообще говорить в пустоту.
— Посмотрите, братья, на этих чужестранцев! — завопил Аарон, тут же воспользовавшись ситуацией. — Они пришли из того благословенного края, о котором я вам говорю. Посмотрите, какие статные и сильные люди там вырастают. Посмотрите, что за чудесные наряды они носят и какой переполнены гордостью за свою жизнь! Разве вы не хотите быть свободными и растить здоровых, цветущих детей?
— Ты, дурак болтливый, хочешь сказать, что у нас дети сплошь больные и чахлые, а мы в рабстве живем? — завопил кто-то из толпы. — Ты нас за чмошников принимаешь?
Ваня Жомов по привычке хотел было врубиться в народ и, отыскав в толпе крикуна, ласково заломить ему руки за спину, но Сеня помешал праведному порыву омоновца. Схватив Ваню за китель, он оттащил его в сторону, а сам влез на трибуну к Аарону, потерявшему дар речи от неожиданной реакции аудитории. Я поднялся на стопку кирпича следом за хозяином и сел рядом. Пусть эти гады видят, что в наших краях не только люди, но и псы куда лучше их живут! Сеня скосил на меня глаза, кивнул головой и заговорил. А это делать он умел ничуть не хуже, чем торговаться.
После того как мой Сеня задал нужный тон митингу, произнеся пространную речь о вреде пассивного образа жизни и благотворном влиянии на организм пеших прогулок перед сном, дебаты по предложению патриархов о смене места жительства и получении взамен резервации моря свободы разгорелись не на шутку. Поначалу соплеменники старцев косились на нас с опаской, а затем плюнули на приличия и страх, устроив дикий галдеж, словно торговки рыбой на одесском базаре. Я там не был, но Сеня рассказывал — очень похоже.
Орали евреи примерно часа полтора. К этому моменту мне довольно сильно надоело слушать их истошные вопли, в которых поочередно звучали то восторг, то мерзкое брюзжание. Я начал жутко завидовать Нахору. Этот маленький прохвост перед тем, как Рабинович залез на стопку кирпичей, о чем-то поговорил с моим хозяином и исчез из поля зрения, скрывшись в неизвестном направлении. Вот я и сидел рядом с Сеней, тихо завидуя Нахору, вовремя улизнувшему из этого болтливого ада. Кстати, почему это никто до такой пытки для грешников не додумался — человека, выдавшего хоть однажды в жизни чужую тайну, помещать на том свете в общество болтунов? Как вам? Патент купите?.. Впрочем, обсудите все финансовые вопросы с моим Сеней, а я вернусь к своему рассказу.
Жомов с Андрюшей чувствовали себя ничуть не лучше меня. То есть так же безнадежно умирали от скуки. Ваня попробовал было развлекаться, выдергивая бригадиров-охранников из грунта и вбивая их обратно, но вскоре лишился и этого удовольствия. Надсмотрщики, едва завидя его приближение, стали мгновенно выкапываться из глины и бежать прочь, сломя голову соседу, либо, наоборот, с невероятной скоростью полностью закапывались в грунт. В итоге Жомову стало себя абсолютно нечем занять, и он загрустил: принялся ломать пальцами готовые кирпичи.