Друзья, а вместе с ними и подчиненные Навина огляделись по сторонам, выискивая глазами летающего монстра. Оного нигде не наблюдалось и, как оказалось, никто, кроме Попова, сегодня Горыныча не видел вообще. Да и Андрюша смог сказать лишь то, что спросонья увидел перед собой три клыкастые морды, а потом Ахтармерз изчез и больше не появлялся.
— И чего ты, свинопапик хренов, с ним сделал? — зло поинтересовался кинолог.
— Чего ты сразу на меня все стрелки переводишь? — возмутился Попов. — Вечно я у вас крайним оказываюсь!
— А ты еще скажи, что евреи во всем виноваты, — Сеня просто истекал язвительностью.
— А что, вполне может быть, — пожав плечами, простодушно встрял в разговор Ваня. — Может быть, в натуре, кто-нибудь из твоих предков взял Горыныча и заныкал в сундук. Все-таки халявная трехконфорочная самоподпитывающаяся плита в хозяйстве всегда пригодится.
— Дал бы в лоб, если б не знал, что остолоп, — буркнул в ответ Сеня, не желая затевать диспут в столь ответственный момент. — Короче, слушайте…
План Рабиновича был прост, как все гениальное. Впрочем, назвать этот план Сениным можно было только с большой натяжкой. Кинолог, как всегда, присвоил себе чужую идею (в этот раз Ванину), но усовершенствовал ее и доработал. Действительно, задумка остановить египтян на время с помощью огненно-звукового шоу была неплоха. Однако и Андрюша был прав, когда говорил, что египетские войска могут их отряд легко обойти.
Действительно, задумка остановить египтян на время с помощью огненно-звукового шоу была неплоха. Однако и Андрюша был прав, когда говорил, что египетские войска могут их отряд легко обойти. Арьергарду переселенцев, которые уже в панике начали отступать на восток, для прикрытия требовалась маневренность и, плюс к этому, надежная защита от метательного оружия египтян. А уж лобовые атаки некоторое время менты отражать смогут.
Сеня довольно просто решил эту проблему. Защиту от стрел и дротиков друзьям должен был обеспечить взвод верных присяге Навинских бойцов. Для этого солдатам требовалось всего-то выкопать на вершине бархана окопы и тут же отойти назад для подготовки новых оборонительных позиций. Пока выстраиваются редуты, трое доблестных милиционеров будут сдерживать наступление Рамсесовых войск. Ну а если те попробуют их обойти, Горыныч с воздуха огненным залпом трех своих черепушек пресечет коварные намерения египтян на корню.
— В общем, так, — закончил Сеня изложение оборонительной своей концепции. — Ты, Ваня, берешь Навина с его архаровцами и копаешь на следующем бархане окопы. Причем один сделайте поглубже, чтобы Горыныч наружу не слишком сильно высовывался. Ты, блин, громкоговоритель самоходный, — Рабинович ткнул пальцем в Андрюшу, — мчишься в лагерь и достаешь нашего огнеметного истребителя хоть из-под земли. Не забудь боеприпасов на обратном пути прихватить. Ну, а я поболтаю с Рамсесом. Постараюсь их задержать до тех пор, пока вы все к обороне не подготовите.
Возразить на Сенино предложение было нечего. По крайней мере, более толковой идеи в голову никому не пришло, и поэтому соратники тут же бросились выполнять возложенные на них кинологом обязанности. Андрюша тяжело вздохнул и помчался в лагерь с той оптимальной быстротой, развить которую позволяли его физические возможности. Но не успел он протопать по песку и пару сотен метров, как нос к носу столкнулся с Рахилью.
— Ой, а я вас везде ищу. А куда Сеня подевался? А правду говорят, что там целая армия карателей подошла? — затараторила она. — Все так перепугались, так перепугались. Правда, страшно?
— Еще как, — буркнул Андрюша. — Тебя чего сюда принесло? Шла бы ты, девица, обратно, а то опять какую-нибудь беду накличешь.
— А я, между прочим, сказать пришла, что там зверюшку вашу откопали! — обиделась Рахиль. — Вот так всегда, хочешь кому-нибудь помочь, а тебя понимать никто не желает. Ну почему вы все такие…
— Цыц! — пользуясь тем, что Сени рядом не было, завопил на девицу Попов. — Ты про какую зверушку сказать хотела?
— Как про какую? — оторопела Рахиль. — Не про собачку же! Ящерка у вас такая странная есть. Так вот ее-то тетя Мириам случайно из песка и выкопала. Она собиралась отходы закопать, чтобы пейзаж не портить, а тут он. Лежит в ямке, глазки закрыл, бедненький…
— Где? — рявкнул Андрюша. Девица вздрогнула и махнула рукой в сторону того бархана, где еще недавно стояли штабные шатры.
Попов тут же, вдвое быстрее обычного, припустил в указанном направлении, а Сеня, совершенно не ведая, что творится у него за спиной, стал спускаться с бархана. Кинолог размахивал отобранным у кого-то из бойцов грязно-белым плащом, призванным символизировать белый флаг, а рядом с ним бежал Мурзик, готовый в любой момент вступиться за хозяина. Рамсес с опаской посмотрел на пса.
— Собака не кинется? — испуганно поинтересовался он. Мурзик зарычал. Ну, не любит пес, когда его собакой называют! Рабинович, успокаивая, потрепал его по загривку.
— Не кинется. Если хамить не будешь, — заверил он фараона. — Слезай со своей телеги и иди сюда. Разговор есть.
Рамсес, не переставая коситься на Мурзика, слез с колесницы и направился навстречу Рабиновичу.
Разговор есть.
Рамсес, не переставая коситься на Мурзика, слез с колесницы и направился навстречу Рабиновичу. Предварительно, правда, фараон попытался прихватить с собой почетный эскорт, но Сеня в самой безапелляционной форме выразил свой протест, и Рамсесу ничего не оставалось, кроме как встретиться с Рабиновичем один на один.