— Шить! — приказал он, на сей раз без приключении уложив пакет, заполнив промежутки и вернув ребра и грудину на место.
Нормальному больному после такой операции — лежать и лежать, разучился бы ходить. Но с ветеранами не так. Еще до утра каждый из них встанет и послушно пойдет, невзирая на швы, бинты и прочие прелести, к автобусам — садиться и ехать куда повезут. И не выкажет ни малейшего неудовольствия. Так, видно, каждому из них было на роду написано.
Урбс еще несколько секунд наблюдал за доктором Курье, убедился в том, что тот пришел в норму, и повернулся к своему столу.
* * *
Нервничать было для Фэрклота делом необычным. Впрочем, со стороны никто и сейчас не сказал бы, что глава Комитета волнуется.
Фэрклот являлся не только председателем Комитета (о чем знали, во всяком случае, все работники этой Службы, да и многие другие тоже), но и негласным советником министра — по специальным вопросам, в которых старый служака был компетентен более чем кто-либо другой. И вот только что он вернулся от министра. Визиты Фэрклота в министерство не были делом обычным, но на сей раз тема разговора оказалась настолько деликатной, что доверять ее средствам связи, пусть и хорошо защищенным, министр не решился.
— Вести из Бомбея, — сказал министр, ответив на сдержанное, как обычно, приветствие Фэрклота. — И, боюсь, не самые добрые. Да садитесь же…
Фэрклот внял приглашению.
— Наши люди сделали, по-видимому, все что возможно…
Старик что-то проворчал под нос.
— Простите?
— Я говорю: все, на что были способны, а это вовсе не одно и то же.
— Ну разумеется… Так или иначе нет ни малейшего подтверждения того, что бета-углерод находится — или хотя бы находился — в пределах Индии, Пакистана либо граничащих с ними государств.
Министр произнес это с таким выражением лица, словно только что обнаружил муху в бульоне. Фэрклот остался невозмутим.
— Таким образом, мы оказались в крайне неловком положении, — продолжал министр. — В свете всех наших предыдущих сообщений средствам массовой информации мир ждет, что в любую минуту мы объявим об успешном завершении операции и возвращении похищенного высокоценного минерала его владельцам. Реальность, однако, такова, что если мы и сделаем сообщение, то вынуждены будем признать свое поражение или, во всяком случае, бессилие в сложившейся ситуации.
— По-видимому, так оно и есть, — согласился Фэрклот.
— Видите ли вы возможность какого-либо успешного развития наших действий? — спросил министр. — Я, откровенно говоря, не могу найти сколько-нибудь приемлемого — для нас и для всего заинтересованного мира — решения.
Наверное, у вас сложилось мнение на этот счет? Не представляю, чтобы вы совершенно не интересовались данной проблемой…
— Моей Службе это не поручалось, — сказал Фэрклот, внешне все еще остававшийся совершенно безразличным.
— Да. Я готов признать непродуманность нашей стратегии. Вы понимаете, однако же, что тут речь идет не о неверии в возможности вашего Комитета, просто мы принимали во внимание, что объем выполняемой вами работы и так достаточно велик; кроме того, вы являетесь международной организацией…
— И тем не менее, — сказал Фэрклот, — вряд ли Комитет отказался бы. Поскольку мы так или иначе действуем на территории большинства стран, которые могут быть замешаны в это дело.
— Я же сказал, Фэрклот: произошла ошибка, и я ее признаю. Но вы ведь не хотите, чтобы Англия оказалась в неудобном положении на глазах у всего света? Хотите вы этого?
— Ни в коем случае, сэр.
— В таком случае могу ли я ожидать, что вы наряду с другими поставите повсеместно перед вашими людьми и задачи, связанные с поисками бега-углерода?
— Разумеется.
— Можем ли мы сообщить эту информацию прессе?
Фэрклот покачал головой.
— Полагаю, что ни в коем случае. Пусть все продолжают думать, что поиски идут в прежнем направлении. Высказываться следует в высшей степени оптимистически.
— Дезинформация?
— Это самое малое из того, что мы должны сделать немедленно.
— Хорошо. Согласен. Но вы сразу же начинаете действовать.
Фэрклот пожал плечами.
— Полагаю, министр, что творить чудеса не под силу и моему Комитету. Во всяком случае, я обдумаю ситуацию и отдам срочные распоряжения.
Вот таким был разговор. Он доставил главе Комитета удовольствие — тем, что пренебрежение этой Службой было признано ошибочным, но принес, разумеется, и новые заботы. Перед самим собой Фэрклот притворяться не собирался, прекрасно отдавая себе отчет в том, что возможности его на самом деле крайне ограниченны, чтобы не сказать больше. Его люди сейчас разбросаны по всему миру, потому что ожидались новые шаги со стороны наркомафий по созданию новых транспортных каналов, поэтому приходилось, как говорится, держать руку на пульсе. Однако на этот час бета-углерод, разумеется, был важнее, кроме всего прочего, еще и потому, что розыск его в прямые обязанности Комитета не входил, и тем больше будет славы, внимания, а следовательно, и средств на развитие Службы, которых всегда не хватало.
Да, люди. Конечно, собрать их в нужном месте для проведения быстрой и решающей операции вполне возможно: связь существовала с любым из них. Недоставало безделицы: понимания того, где же их собрать и куда направить.