— Ну а если и так, тогда все должно быть по закону. Я тебе не шнурок. Не впшварь какой-нибудь. Что же вы меня на погосте держите? Тоже мне, барин нашелся. Давай собирай сходняк, там и по-трекаем…
— Это бы можно, — согласился собеседник. — Коли ты и в самом деле чистый хомутник… Только одна незадача. Тот урка голову кладет, что век ему свободы не видать, если у того хмыря, у тебя то есть, вот на этом месте (собеседник одной рукой ухватил себя за кисть другой) не красовалась наколочка, хорошая такая наколочка — церквушка с тремя куполами, а значит, у тебя тогда уже три срока были ломаны. Но что-то я такой наколочки не вижу. Или ты ее свел так гладко? Потому-то и козырный к тебе не спешит: не раскусили мы тебя еще. Ну-ка!
И он, неожиданно схватив Петра Стефановича за руку, задрал ему рукав. А тот и не противился, уверившись окончательно, что здесь хата и дальше баки вколачивать — себе в убыток.
— Да не будь ты оленем! — ухмыльнулся он. — Была наколка, верно, сейчас нет и не ищи. Не сводил я ее.
— Такого не бывает, — не поверил тот. Петр Стефанович сам задрал рукав повыше.
— Вот браслет, видишь? И на другой руке так же…
И он показал на тонкий, нитяной шрам, что кольцом опоясывал предплечье сантиметрах в десяти от кистевого сустава. Блатной моргнул.
Блатной моргнул.
— Это что?
— Руки я сменил, только и всего. — Роялист чуть ли не наслаждался произведенным эффектом. — Старые отрезали — новые поставили. Те у меня в одном деле пострадали, работать больше не могли. Ну и заодно от уголовки отмазался: этих пальчиков там нет…
— Врешь ты, — сказал собеседник, не очень, правда, уверенно. — Такого не бывает.
— Много ты понимаешь.
— Где же так?
— Да не у нас, понятно. За ближним кордоном.
— Фартово… И во что встало?
— Одному не поднять. Только я не за свои.
— Ну, это я волоку: свои у нас не держатся, зато все чужие — наши.
— Верно, только я не про то. Нужна была моя работа, вот мне и поставили новые грабли. — Роялист с удовольствием поглядел на свои пальцы. — Экстра-пальчики.
— Кому же ты так понадобился? Тем самым, кто тебя сейчас подрядил?
— Об этом не с тобой трекать. Пусть бондарь придет. И дайте ксиву начиркать, чтобы большие люди знали, что я не сгорел, и шли меня отсюда вынимать.
— Ага, как же. А потом с ксивой тебя послать и за тобой воздух не нюхать, так, что ли?
— Своего пристяжного пошлете. Я не шестерка — самому ксивы таранить.
Ох, с большой радостью Роялист сам и понес бы свою записочку, понимал, что пустой это разговор, втирание шаров насчет того, чтобы его так просто отпустили.
Собеседник его задумался.
— Стукну пахану — может, и разрешит…
— Только побыстрее давай. И проясни: у вас-то что ко мне? Я что, не тому дых прикрыть хотел? Вашему, что ли?
— Большой князь из-за кордона приехал с нашими потолковать. Другим это не в цвет оказалось. Вот тебя и навели.
— Так с ними и толкуйте.
— Знали бы мы — кто. Таких в Москве — три бражки. И бобер тебя будет колоть на то, кто же из них тебя зарядил. Чтобы нам ненароком не в тот хоровод не попасть.
— Ну, раз такое дело… я за других досрочно освобождаться не согласен. Скажи бобру: я гнать порожняк не стану, пусть приходит.
Собеседник с минуту смотрел на Петра Стефановича тяжело, в упор, как бы сомневаясь насколько можно Роялисту верить. Наконец вздохнул:
— Лады. Только ты бобру — без особого интереса. Он тебя держит за косушника, ему с тобой трекать западло. Вот если сдашь давальщика — пахан с ним и потолкует, и придется тому мяукать за то, что нам на хвост наступил. Но если ты на того шьешь накладку…
— Курва буду. Век свободы… все в натуре.
— Тогда ладно. Чиркай…
Глава девятая
«Вашингтон пост»:
«Как сообщили нашему корреспонденту, нижняя палата Конгресса намерена потребовать объяснений военного министра по поводу посылки войскового подразделения США в Индию для участия в операциях по обнаружению и возвращению владельцам похищенного бета-углерода. В министерстве, однако, придерживаются мнения, что сообщение о посылке войск без согласия Капитолия является чистой воды вымыслом. Правительство Индии не обращалось к Соединенным Штатам с просьбой об оказании помощи, и президент, в свою очередь, не намерен предпринимать никаких подобных шагов».
* * *
— Значит, не выдержал все-таки, — сказал Мерцалов.
* * *
— Значит, не выдержал все-таки, — сказал Мерцалов. В голосе его не было, однако, полного удовлетворения. — Ну а дальше? На кого же мы теперь выходим?
— Кличка — Банкир. Во всяком случае, так записка адресована.
— Куда же предполагалось ее доставить?
— Всего лишь передать официанту в ресторане. Официанта зовут Василием. Прежде чем отдать — передать привет от Десятичного.
— Кто понесет?
— Один паренек — не из штатных…
— Не опознают?
— Вряд ли. Он в таких делах не участвовал.
— Ну ладно. Официанта этого потом не упустить.
— Успеем приготовиться. Сегодня он отдыхает, его смена — завтра.
— Вот и позаботьтесь, чтобы комар носа не подточил.
— Сделаем, Сергей Симонович.
— Ну а с другой стороны — с банковской — пытались заглянуть?
— Так точно. Начали с того, где у этих фондов счета.