— Непременно.
— Их можно брать просто так… руками?
— Они совершенно безвредны. Старайтесь только не повредить упаковку. Вынимать удобно вот за это ушко — видите, на каждом пакете.
Инструктор стал показывать, вынимая кубики один за другим и аккуратно раскладывая их на столе рядом с контейнером. Делая это, он произносил порядковый номер вслух, Берфитт приглушенно повторял, Урбс чертил палочки в блокноте.
— …Тридцать семь. Тридцать восемь. Тридцать девять… Сорок. Все.
— Сорок, — эхом подтвердил Берфитт.
— Прошу убедиться в том, что упаковка нигде не нарушена. Осмотрите каждое место, затем передавайте мне, я буду укладывать их обратно в контейнер. Проверяйте оба. Просьба не ронять. Груз очень дорогой. — Инструктор неожиданно усмехнулся. — К сожалению, застраховать его не представлялось возможным.
Берфитт и Урбс на шутку не откликнулись — наверное, именно потому, что знали, во что же оценивается этот груз; при наличии таких денег шутить казалось им святотатством. Берфитт осторожно, словно вазу из тончайшего фарфора, взял ближайший к нему кубик, осмотрел, поворачивая разными гранями, передал Урбсу; тот повторил его действия и передал кубик инструктору, после чего предмет этот аккуратно улегся на дно контейнера, выстланное, как и стенки с крышкой, толстой ворсистой синтетической тканью.
Все делалось неторопливо, тщательно и заняло в общей сложности едва ли не целый час. Наконец последний кубик улегся на место. Берфитт и Урбс вздохнули с облегчением. Однако, как оказалось, преждевременно.
— Теперь отпирайте вы.
Человек, вынув ключ из запертого уже замш, протянул его Берфитгу.
— Но, собственно, я не…
— Так указано. Вы, потом он. Тренировка заняла еще несколько минут.
— Хорошо, — проговорил наконец обучавший мужчина. — Если есть вопросы или претензии, я готов выслушать.
Берфитт, проглотив комок, лишь покачал головой. Урбс ответил вслух:
— Нет.
— Подтвердите получение условленного груза в полной сохранности.
Запустив руку во внутренний карман, человек достал плоскую коробочку, нажал кнопку на ней.
— Приложите пальцы левой руки на отмеченные места.
Берфитт подчинился. Коротко прожужжало.
— Теперь вы.
Урбс проделал ту же операцию. Сдавший груз человек аккуратно спрятал коробочку в карман.
— Ну, что же еще?.. Желаю удачи. Вряд ли нужно напоминать вам об охране.
Если что-нибудь случится, за ваше благополучие я не дам и гроша ломаного. Счастливо оставаться.
Он вышел из домика первым, сначала выглянув и убедившись в том, что охрана на месте и все благополучно. Человек кивнул, и шестеро стоявших слева охранников подошли к нему.
— Снимайте остальных, — распорядился он.
Один из шестерых негромко свистнул, вслед за этим появились еще десятка полтора вооруженных молодцов.
— Уходим.
Они исчезли так же неожиданно, как и появились: без единого звука. Берфитт, Урбс и шестеро охранников еще несколько мгновений стояли молча, словно ожидая, что растворившиеся в пространстве люди вдруг появятся снова, но этого не произошло. Тогда Урбс распорядился:
— Охранять Приют по периметру. Появится кто-то посторонний — без промедления уничтожать. Они с Берфитгом вернулись в контору.
— Ну вот, теперь я почти готов отправиться с легкой душой. Надеюсь на вас, Урбс. В ваших руках теперь наше благосостояние… да не только оно — и наши жизни тоже, — предупредил Берфитт.
И, невольно подражая исчезнувшему незнакомцу, спросил:
— Все понятно?
Они снова оказались у подъезда.
— Я просто идиот, — сказал Милов хмуро. — Надо было предусмотреть что-то подобное…
— Ну, предусмотрел бы и что? И почему ты не оставил им эти… Ты что, потащишь… брр… в Москву? Или еще куда-нибудь?
— Нет, конечно. Но хотя бы для себя составлю… протокол осмотра или что-то в этом роде.
— Если дело только в этом… Я сделала описание. Просто так, по привычке. У меня ведь блокнот с собой.
— Ты молодец.
— И что мне за это будет?
— Будет то, что мы сейчас поедем в агентство и возьмем тебе билет до аэропорта Кеннеди… Теперь смогу отправить тебя хоть первым классом.
— На это не рассчитывай и не повторяй: обижусь. Да и все равно обижусь: видно, придется мне улетать одной…
— Поглядим, — сказал Милов. — Пока сплошная загадка. А может, и тебе задержаться, а? По-моему, жизнь становится все интереснее… Понимаешь, у меня такое ощущение, что у этого парня за пазухой лежал какой-то камень — и вовсе не маленький…
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, хотя бы намеки на встречу с кем-то, на обмен сувенирами — тебе не показалось это странным?
— Право, не знаю, я не прислушивалась, мне так хотелось поскорее уйти…
— Ну ладно, — вздохнул Милов. — Поживем — увидим, что за всем этим кроется. Тем больше оснований здесь задержаться, хотя бы ненадолго. Ничего конкретного, согласен, но чую носом…
— Наверное, тебе следовало все же оформить визу?
— Я уже составил представление об их деятельности: мы потеряли бы весь остаток дня. Провожу тебя — тогда…
— Ну что же, может, ты и прав. Времени у нас и так мало.
Берфитт недовольно сопел носом. Операционная в Приюте Ветеранов ему явно не нравилась. Он привык к другим условиям, в каких приходилось работать в его бытность врачом. Тут было тесно и примитивно. Конечно, ничего другого здесь и не требовалось из-за специфического характера оперируемых. Однако подсознание хирурга-практика заставляло его непроизвольно морщиться. И когда первого оперируемого положили на стол, он невольно оглянулся, ища взглядом анестезиолога.
Подняв брови, Берфитт обратился к доктору Курье:
— Что же с наркозом?