— Верю, Урбс. Впрочем, если даже их не доставят вовремя, у вас всегда останется возможность выйти из этих затруднений. Думается, в Приюте слишком много народу, Урбс: санитары, охранники, одних только поваров четыре человека… Вы просто роскошествуете.
— Ну, собственно, сэр… все обходится не так уж дорого. Это Африка…
— Относительно географии я в курсе. Однако имеется в виду вовсе не финансовая сторона вопроса, хотя она, разумеется, всегда важна. Хочу сказать другое: в случае нужды вы отлично сможете какое-то время обходиться, допустим, без одного-двух поваров, охранников или мало ли кого. Разве я не прав?
Урбс помолчал, вникая в услышанное.
— Хорошо, сэр. Я принимаю к сведению.
— Ну и прекрасно. Теперь я спокоен совершенно. Надеюсь, ваш вертолет в порядке?
— Как и всегда.
— Чудесно. В таком случае я готов лететь. И немедленно, Урбс. Где вертолет?
— От своей базы он будет лететь сюда минут сорок. Но, сэр, он наверняка захочет знать, куда придется следовать…
— Ну что вы городите. Я не собираюсь обнародовать мой маршрут. Пилот возьмет курс по моему приказу.
— Вы говорили…
— Повторяю: курс я сообщу пилоту, когда мы будем в воздухе. И полагаю, что не позже чем через сутки буду в Москве. Где мы с вами встретимся в следующий раз, вы узнаете, еще находясь здесь. Все остальное вам и так ясно. — Разумеется, сэр.
— Ну, вот, — проговорил Милов, передавая Еве продолговатую книжечку авиационного билета, — каких-нибудь пятнадцать часов в воздухе — и ты дома. За это время сможешь самое малое два раза размять ноги.
— Откуда ты взял эти пятнадцать часов?
— Вон там расписание, на нем ясно написано…
— Умение читать временами возвращается и ко мне. Но ты забываешь, что вылет только через девять часов…
— Ох, если бы я мог забыть об этом…
— Тебе не терпится избавиться от меня, милый, не так ли?
— О Господи, какая глупость!
— Неужели ты согласен терпеть мою особу еще такую бездну времени?
— Да перестань, не то я начну злиться… Последние девять часов, а ты рассуждаешь просто не знаю, о чем…
— В таком случае ты, наверное, уже придумал, как мы проведем остающееся время? Дан, мне нужно как-то рассеяться, развлечься, иначе я вот тут, на этом самом месте, разревусь так, что все будут оглядываться и ужасаться.
— Конечно, я думал. Мы можем зайти куда-нибудь, посидеть в человеческой обстановке, выпить…
— Неплохо, но мне этого слишком мало.
— Жду твоих идей.
— Давай лучше сразу снимем номер в гостинице. Там мы выпьем и побудем вместе…
— Видишь ли, дорогая Ева, с гостиницей возникают некоторые сложности. Я ведь с самого начала хотел сделать это — звонил еще из департамента полиции, помнишь?
— Не хочешь ли ты сказать, что во всем городе нет ни единого места для двух смертельно уставших путников?
— Места как раз есть.
Даже в избытке. Однако… В приличных отелях номера не сдают по часам. А туда, где сдают, ты вряд ли захотела бы идти. Я хорошо знаю, что говорю.
— О да, с твоим опытом!
— С моим опытом полицейского, ты имела в виду?
— Да, конечно. Ну а если снять номер в хорошей гостинице, скажем, на сутки?
— Зарегистрироваться законными супругами?
— А в действительности это не так? Или ты иного мнения?
— Я совершенно с тобой согласен. Тут есть другое обстоятельство.
— Еще что-то?
— На такой номер у нас уже просто не хватит денег.
— На моей карточке…
— Я примерно догадываюсь: ты ведь говорила, когда мы встретились в Порт-Саиде, сколько у тебя, а я, в общем, помню, как мы их тратили. И счет своим деньгам я тоже хорошо веду.
— Дьявол! Вечно деньги! А я думала, что никогда больше не столкнусь с этой проблемой.
— Ты же знаешь, вмешались непредвиденные обстоятельства — Да ну их к чертям! Лучше скажи наконец: мы так и будем бродить по улицам все девять часов?
— Уже восемь сорок пять. Но мы можем провести это время в аэропорту.
— Ни за что!
— Почему же? Конечно, не Кеннеди, но все же…
— Жить как под топором, слыша, как взлетает очередной самолет, и думать, что ice меньше времени остается до моего… Нет, честное слово, только мужчина способен придумать такое!
— Ты права, разумеется. Прости меня. Ну хорошо, сейчас мы что-нибудь сообразим.
Он остановился, заставив Еву сделать то же самое, и принялся медленно оглядывать улицу.
— Что ты ищешь?
— Нечто подходящее.
— Почему ты думаешь, что именно здесь ты найдешь?
— В таком количестве рекламы несложно найти хоть что-нибудь такое, что нам подошло бы. Ага! «Перстень с ягодой шиповника»! Звучит?
— Что за чушь?
— Если верить рекламе — супербоевик с ужасами и мистикой.
— Дан! Еще одно такое предложение — и я начну разочаровываться в твоих вкусах.
— Не хочешь? А мне подумалось… Ладно, поищем еще. Галерея национального искусства. А?
— Портить себе настроение: что толку ходить на выставку, если ничего не сможешь купить на память?
— Безупречная логика. Так-так… О! Слушай! Когда ты в последний раз была в цирке?
— В цирке?
— Вот именно!
— M-м… Боюсь, так давно, что меня вообще не было на свете.
— Вот и я примерно в то же время. Пошли?
— А что мы там увидим? Каких-нибудь африканских колдунов?
— Ну почему же. Цирк — искусство интернациональное… Обещают совершенно небывалых дрессированных носорогов…