— Да, война… — сочувственно произнес инспектор.
— Вы еще не знаете, что такое африканская война, — продолжала мисс Кальдер. — Гражданская. Где нет никаких законов.
Инспектор лишь вздохнул.
— Представляю, каково вам возиться. С ними не очень опасно? Все-таки женщинам всегда труднее, а парни у вас какие-то мрачные.
Мисс Кальдер успокоила:
— Нет, ветераны вообще-то тихие. Они сейчас скорее растения, чем люди. Живут чисто физиологически.
— Как же вы выдерживаете?
— Мы должны быть гуманными, — строго сказала мисс Кальдер.
— Да, разумеется. Ну что ж, у вас все в порядке. Желаю успеха.
И таможенник проводил последнюю прошедшую досмотр пару печальным взглядом. За соседним столом в это время закончили досматривать Урбса. У него, разумеется, и бритва была, и зубная щетка.
Но ничего такого, запрещенного к ввозу в страну. Было немного денег. Инспектор деликатно не стал уточнять, однако Урбс объяснил сам:
— У нашего учреждения имеется счет в банке в этом городе. Так что необходимыми средствами мы обеспечены.
— Очень рад, — вежливо сказал таможенник. — А вы не скажете, что у вас за консервы?
На столе стояла металлическая литровая банка.
— Ананас, ломтиками. Обожаю…
— Да, вкусная вещь. Вы позволите?.. И, не дожидаясь согласия, протянул банку подошедшему чиновнику.
— Просмотри на всякий случай… Урбс улыбнулся.
— Собственно, я не собирался есть их сейчас. Но если вы настаиваете…
— Нимало. Съедите, когда будет желание, — ответил таможенник.
«Хорош бы я был, если б…» — подумал Урбс.
Банка вновь оказалась на столе. Принесший ее сказал лишь:
— Соответствует.
Целость ее не была нарушена.
— Все в порядке, — проговорил инспектор, ставя штамп.
* * *
Надворов приземлился во Внукове. Пересел на вызванный заранее служебный вертолет и приказал везти в Шереметьево. Глянув на часы, понял, что успеет вовремя.
— Болтуны, — рассердился Мерцалов. Они в помещении милиции слышали все эти разговоры до последнего слова. — Тем не менее ясно: прибывшие не везут с собой ни-че-го. Так-то, господа хорошие. Выходит, Милов, твоя правда: пустой номер. Мне вот только что доложили по интерполовской сети: где-то в Данзании взяли группу с тканями — в контейнерах. Старым способом перевозили. Поэтому вряд ли туг будут какие-то сюрпризы.
— Наверное, все увезено тирийцами, — предположил Докинг.
Милов вообще не отреагировал; похоже, он этих слов вовсе и не слышал. Он смотрел на экран монитора так, словно там показывали самый лихой детектив. А к уху прижимал телефонную трубку: ему звонили от Географа, и теперь он внимательно слушал то, что ему объясняли. Потом ответил собеседнику на том конце провода:
— Такое я видел, просто не сумел взять — обстоятельства не позволили. На животных, да. А другие… держал в руках. Немедленно позвоню, узнаю результат. Скорее всего это именно те штуки и есть. Приемные антенны.
Он набрал номер Евы в Штатах. Ему необходима была информация. Через минуту Ева сняла трубку.
— Слушаю. О, это ты, Дан? Как я рада!.. Где ты? Дома? Прекрасно. Я начала уже волноваться. Все благополучно?
— Об этом потом. Я на службе и звоню по делу. Ты помнишь, тогда увезла с собой стимулятор из леса… Я просил тебя показать его специалистам. Ты сделала?
— Ах, ты вот о чем! А я-то подумала…
— Я позвоню тебе сегодня же вечером из дому, тогда поговорим по душам. А сейчас, повторяю, я на работе…
— Понимаю. Хорошо, буду ждать. О той штуке: я показала ее. Это не сердечный стимулятор, а совсем другая конструкция, оказывается. Очень недавняя разработка, совершенно секретная, они не понимают, как она могла туда попасть…
— Помозгуем еще. И для чего же она служит?
— Она дает возможность управлять человеком при его отключенном сознании. Или подавленном. При помощи специального генератора определенных частот. Такие генераторы тоже существуют, но на рынке они никогда не появлялись.
— Выходит, появились — на черном рынке.
Хорошо, это мне и нужно знать. Большое тебе спасибо — и до вечера.
Он положил трубку, жалея, что не было времени поговорить побольше за казенный счет И снова повернулся к экрану.
А на экране красовались все те же ветераны — двадцать пар, словно мальчики из детского сада, только, в отличие от детей, смирные и равнодушные ко всему окружающему. Они ритмично и тяжело шагали к выходу. Девушка — впереди. Урбс — сзади. Раз — два. Раз — два…
— Что она их, на каждом шагу фотографирует? — Вопрос Мерцалов задал, похоже, самому себе в тот миг, когда девушка, повернувшись лицом к следовавшей за ней группе, в очередной раз шевельнула рычажком своей камеры, что висела у нее на груди.
Колонна словно по команде остановилась.
— Вот дрессировка… — снова пробормотал Мерцалов. Ему всегда легче думалось, если мысли озвучивались.
Дрессировка, да, подхватил мысль услышавший это ворчание Милов. Цирк. И аппарат на груди укротителя. Он может походить на фотоаппарат, а может на какой-то экзотический талисман. Звери синхронно выполняют движения.
Потом выстрел. Укротитель падает — носороги застывают, совершенно обездвиженные.
Укротитель тоже все время держал руки на своем талисмане…
Милов закрыл глаза, чтобы изображение на экране не мешало думать. Собственно, он все понял намного раньше — когда увидел, как ветераны садились в самолет. А сейчас оставалось лишь четко сформулировать выводы.