Убедившись в безопасности, Милов опустился на пятки неподалеку, но никак не на расстоянии вытянутой руки.
— Значит, повторим еще раз.
— Значит, повторим еще раз. Я подхожу со стороны, противоположной воротам…
Гурон никак не реагировал. Сидел по-прежнему неподвижно, не дрогнув даже опущенными веками. И незаметно было, чтобы дышал.
Подманивает? Хитрит, вражий сын?
Докинг наконеи!-то закончил прослушивание эфира. Снял наушники, вылез, сладко потягиваясь. Милов негромко окликнул его, но не для того чтобы высказать претензии по поводу задержки:
— Посмотрите внимательно… Он что, чудит?
Докинг приблизился к Гурону. Склонился. Помедлив, протянул руку, нащупывая пульс на горле. Слушал пульс чуть ли не минуту. Потом разогнулся.
— Нет, думаю, не чудит. Он медитирует.
— Вы уверены?
— Сужу по пульсу. Очень трудно по желанию вызвать такое замедление.
— Зачем ему?
— О. это и прекрасный отдых, накопление сил, но главное — уход из неприятной действительности…
— И долго он так будет?
— Трудно сказать. Может быть, секунды, но, может, и часы…
— Что же с ним делать? Бросить скованным нельзя, все-таки дикие места, сожрет кто-нибудь. Тащить с собой — зачем он нам в таком состоянии? Да еще воспрянет в самый неподходящий миг, поднимет тревогу…
— Действительно, — согласился Докинг. — Придется к его медитации добавить нашу химию: усыпить и везти с собой.
— Друг мой, опомнитесь: куда везти? На чем? Отсюда мы только пешком и притом не по дороге.
— Да, верно. Значит, усыпим и оставим в джипе. Вернемся живыми — решим окончательно.
— Если не вернемся, кому-то придется помучиться, извлекая его из заблокированной машины, — усмехнулся Милов.
— Тем не менее ему тогда повезет больше, чем нам.
— Будь по-вашему. Кстати, что вы так увлеченно слушали? Трансляцию концерта?
— Если бы… Выслушал очередной плод усилий моего шефа.
— Как вы с ним связались?
— Да нет, циркуляр — всем, всем. Задержался из-за расшифровки.
— Что-то интересное? Докинг пожал плечами.
— И да, и нет. В поисках пресловутого углерода весь мир все на той же позиции, что и неделю назад: нет ни малейших представлений о том, где он в самом деле находится.
— Но ведь, судя по сообщениям прессы…
— В этом-то весь юмор. Сплошная деза. И все оказались в таком джеме, что отныне к поискам пропажи подключена даже наша контора. Он махнул рукой.
— Нас с вами, дорогой друг, это вряд ли касается. Пока мы не разберемся с этим Приютом, с ролью Берфитга в этих делах, ничто другое нас интересовать не будет, не так ли?
— Допустим.
— Рад нашему единодушию. Ну что же, за дело? У вас есть усыпляющие патроны? У меня, к сожалению, только боевые.
— У меня тоже нет. Но вот у нашего парня могут и найтись…
Милов открыл сумку Гурона с рожками.
— Целый рожок… Видите? Вот они.
— Прекрасно.
Докинг взял автомат Гурона, заменил рожок.
— Вы или я?
Милов мотнул головой.
— Я уже пострелял здесь в свое удовольствие.
— Я уже пострелял здесь в свое удовольствие. Теперь ваша очередь.
— Ну что ж…
— Только не в упор — обожжете. Это Докинг и сам отлично знал — отошел на несколько шагов.
— Осветите его.
Милов включил фонарь. Докинг прицелился. Хлопнуло. Гурон дрогнул, мягко завалился на бок.
— Теперь его в машину…
Кое-как затащили: охранник был не из легковесов, мог бы наверняка выступать в полутяжелом. Пристроили на полу, ноги ему пришлось подогнуть.
— Ничего, не смертельно. У вас снаряжение в порядке, Докинг?
— Полагаю, что да. Вы помните то, что удалось из него выжать?
— Днем и ночью.
— Прекрасно. Тогда вперед?
— Ну-ка попрыгаем…
Они попрыгали. Ничто не звякнуло, подгонка была хорошей.
— Теперь вперед.
— Еще одну минуту. Милф, вы рассказывали, что нашли подстреленного человека, бежавшего из Приюта. Далеко отсюда?
— Не так уж близко. А зачем вам?..
— Хотелось бы убедиться, что… Видите ли, в этих местах был наш работник. Он погиб приблизительно в то же время. Может быть, вы его и обнаружили? Я хотел бы… Имелось ли при нем что-то интересное?
— Имелось. Ваш или нет, но он был человек Службы.
— Откуда вы знаете?
— Зуб, Докинг. Искусственный зуб, дающий опознавательный сигнал…
— Вы нашли? И оставили?
— Нет, конечно. Вот он.
— Посветите… Да, он. Значит, там, в Приюте он нашел нечто или решил, что нашел.
— Будем иметь это в виду, Докинг. А сейчас — в путь. У нас больше не остается времени.
Берфитт с трудом приходил в себя после приступа гнева, вызванного совершенно неожиданным для него сообщением Урбса, записанным на ответчик. И угораздило же его самого выйти из отеля. Хотя визит этот, несомненно, полезный, но лучше было бы ему самому выслушать — и ответить: нарушение графика — ни в коем случае! Сюда должны прибыть точно по расписанию, иначе вас просто некуда девать! И переадресовать их нельзя: как назло, именно сейчас все Приюты загружены полностью. Или все-таки куда-нибудь удастся воткнуть — ну хотя бы на неделю? Нужно обзвонить полсвета. Отсюда? Немыслимо. Все равно, что выйти на улицу в центре России и кричать во весь голос — будет такой же уровень конфиденциальности… Но что-то же нужно сделать!
Да, в конце концов, подумал он, разве я главный в этом деле? Взяв на себя определенные обязательства, я, черт бы побрал, их исправно выполняю! Но не для себя! Есть заказчики, и пусть они немного пошевелят если не конечностями, то хотя бы мозгами. Они не менее моего заинтересованы! И всего один звонок…