Что всякий парламент есть болезненная язва, Берфитт и без того знал. Но, что придется сталкиваться с парламентскими интригами и в России, где настоящий парламентаризм только-только вылез из пеленок, он, откровенно говоря, не ожидал. И высказался по этому поводу со всей резкостью, какая проявлялась у него далеко не часто. Губернаторский чиновник лишь вздохнул.
— К сожалению, тут бессилен не только я; и губернатор при всем желании не мог бы ничем помочь.
— Что же получается: такого рода сделки становятся вообще невозможными? Это же совершенная глупость…
— Нет, разумеется, вопрос так не стоит. Многое теперь будет зависеть от мотивов, по которым объект приобретается…
— Я полагаю, что с этой точки зрения мы находимся в привилегированном положении: наши цели абсолютно гуманны, мы стремимся лишь помочь людям, пострадавшим в жизни, а вовсе не собираемся создавать какие-то увеселительные заведения или доходные предприятия!..
— Совершенно верно. Поэтому я и не сомневаюсь в том, что в конечном итоге вы получите желаемое.
— Почему же вы не объяснили тем, от кого зависит…
— Поверьте, я пытался. Однако я в данном случае не та персона. Вы это отлично понимаете. В моей власти — подготовить документацию и сделать так, чтобы не возникало никаких препятствии на нижних уровнях. С этим я справился, можете быть уверены. Но разговаривать наверху придется вам самому: вы для них — лицо авторитетное, вы распоряжаетесь кредитом, вы уполномочены вести все переговоры…
Берфитт сердито засопел носом.
— Ну, допустим, это так и есть… Но, боюсь, возникнут новые проволочки. Я уже знаю, каково добиваться приема у ваших руководителей…
Чиновник едва заметно усмехнулся.
— Думаю, что в нашем случае вам такое не грозит. Потому что мы, включая самого губернатора, весьма заинтересованы в этой сделке. Скажу вам конфиденциально: у нас сейчас некоторые осложнения с финансами, что не большая редкость, но труднее всего справляться с подобными неурядицами летом, когда люди уходят в отпуска и нужно оплачивать им отдых, а многим еще и лечение… Как раз в данный момент у нас этих денег нет и нет источника, где мы могли бы их получить достаточно быстро и безболезненно. У нас были свои надежды, но они, к сожалению, не оправдались — что-то помешало…
Чиновник выразительно поглядел на Берфитта, как бы давая понять, что помешавшим был тот самый чиновник и никто другой.
— Таким образом, если вы пообещаете произвести расчеты по сделке незамедлительно и в полном объеме, уверен, что все завершится быстро и ко взаимному удовлетворению.
Берфитт поднял брови.
— То есть, насколько я понял, мне следует доказать, что в моем распоряжении сейчас имеются необходимые средства?
— И это, разумеется, а также то, что вы уполномочены этими средствами распоряжаться в полном объеме.
— То есть, насколько я понял, мне следует доказать, что в моем распоряжении сейчас имеются необходимые средства?
— И это, разумеется, а также то, что вы уполномочены этими средствами распоряжаться в полном объеме.
— Sheet. Само собой, я имею средства — и наделен правами.
— Туг недостаточно слов…
— Я и не собираюсь ограничиваться словами. Могу показать выписку из расчетного счета фонда «Призрение», а также доверенность фонда на ведение дел, выданную мне.
— Больше ничего от вас и не потребуется, сэр.
— Кому я должен показать все? Кто может решить вопрос?
— Один из заместителей председателя Земельной палаты при президенте.
— Как мне связаться с ним?
— О, я попытаюсь сделать это тут же, в вашем присутствии…
И чиновник с некоторой осторожностью снял трубку одного из телефонов на маленьком столике. Набрал номер.
— Приемная господина Грибовского? Говорят из губернаторства Московской области, старший референт Селянин. По поводу визита господина… м-м… господина Берфитта — сделка относительно продажи земельного участка со всеми постройками в Липках, с целью основания Приюта для инвалидов войн… для ветеранов, да. Бер-фитт, два «т». Господин Грибовский в курсе, но выразил желание лично переговорить с полномочным представителем покупателя…
Он умолк, ожидая. Минуты две царило молчание. Берфитт стал уже нетерпеливо постукивать пальцами по светлой полировке стола, когда Селянин заговорил снова:
— Завтра в девять тридцать или послезавтра в пятнадцать? Одну секунду, я сейчас выясню…
— Завтра, — сказал Берфитт быстро, не ожидая вопроса.
Селянин прикрыл микрофон ладонью.
— Вы успеете получить нужное вам в банке?
— Да. Я поеду туда немедленно.
«Это ведь не русский банк», — хотел было он добавить, но сдержался. Не следует понапрасну обижать людей, от которых что-то зависит.
Селянин понимающе кивнул.
— Завтра в девять тридцать мистер Берфитт будет у вас. Разумеется, я объясню ему, как добраться… Что? Сопутствовать ему?
Он снова закрыл микрофон.
— Там хотят, чтобы я был с вами…
— Отчего же нет? Буду только рад.
— Я приеду вместе с ним, — ответил Селянин в трубку. — Спасибо, всего вам доброго. Он положил трубку.
— Видите, как все устраивается… Теперь нам осталось лишь договориться, встретимся ли мы прямо на месте или у вас есть иной вариант?