На том и расстались: Ксо вернулся к делам Академии, не фатально заброшенным, однако всё же требующим постоянного внимания, я же изволил прогуляться по городу, небо над которым медленно, но верно затягивала кисея облаков.
Без прямых солнечных лучей, делящих питейную залу, как хлеб, на множество ломтей, «Три пчелы» производили более привычное и умиротворяющее впечатление, поскольку можно было окинуть взглядом все уголки и убедиться, что у присутствующих сплошь знакомые лица. Вернее, знакомое лицо.
— Служба уже закончилась? — поинтересовался я, присаживаясь за стол к Боргу.
Рыжий, зевая, кивнул:
— Угу. Ещё утром.
Если верить Ксаррону, часть ночи заняли захват герцогского дома и арест причастных к делу крови. Прибавим час-два на расшаркивания и соблюдение всех необходимых традиций, сюда же отнесём не меньшее время на допросы, а также на составление отчёта о происшедшем, и получается, что от вечерней зари до утренней мой собеседник не смыкал глаз, поскольку принимал в событиях живейшее участие. Вопрос же о том, мог Борг отвертеться от ночного бдения или нет, поднимать не стоит. В конце концов, где-то рядом маячила прелестная белокурая девица, а мужчина не будет мужчиной, если упустит возможность показать себя перед избранницей во всей красе.
— Так почему же ты не в постели? Спишь ведь на ходу.
— Э-э-э… Если честно, в постели я уже побывал.
Причём, судя по усталому, а вовсе не свежему виду великана, постель была чужой и, скажем так, несвободной.
— Может, не стоило после очередной бессонной ночи тратить силы почём зря?
Карие глаза посмотрели на меня с укором:
— И вовсе не зря. — Но за чуточку напыщенным оправданием собственного легкомыслия последовало неуверенно-тихое: — Надеюсь, что не зря.
Любовные похождения Борга занимали меня меньше всего на свете, и всё же говорить о своём настроении вслух теми словами, которых оно заслуживало, было не слишком вежливо, к тому же я никуда не торопился.
— Она осталась довольна?
Невинный вопрос, на который мужчина обычно отвечает без малейших колебаний, заставил рыжего задумчиво помрачнеть и признаться:
— Я тоже хотел бы знать.
— Как это? Ты не знаешь, доставил удовольствие женщине или нет? Но она хотя бы умело притворялась?
— Она… — Моему собеседнику потребовалась пауза, чтобы сглотнуть. — Она не притворялась. Она была честна со мной, это чувствовалось, но… Я не понимаю, что она хотела сказать. Никак не могу понять.
Вот тут следовало бы остановиться в расспросах и либо закрыть тему, либо встать и уйти, не дожидаясь развития событий. Но отчаяние рыжего выглядело искренним и глубоким, поэтому я решил уточнить:
— А что именно было сказано?
Борг покатал между ладонями кружку с остатками эля.
— Что ей было хорошо.
— Что ей было хорошо. Что она счастлива. И что никогда не потребует от меня большего.
— Так о чём же ты грустишь?
Карий взгляд задрожал.
— Ты внимательно слушал? Она сказала, что не будет требовать большего. Не будет!
— Так это же прекрасно! Неужели лучше было бы оказаться похороненным под горой всевозможных желаний?
— Ты не понял… — Борг страдальчески возвёл очи к потолку. — Она не хочет от меня большего, чем короткая близость! Но я-то… Я-то хочу!
— Хм. Ты меня совсем запутал. Давай попробуем разобраться вместе. Ты провёл ночь… нет, извини, утро, с женщиной. Женщина осталась довольна, ты — нет. А всё почему? Потому что она отказалась от продолжения?
— Нет. Не отказывалась. — На рыжего становилось всё жальче и жальче смотреть. — Она будет рада видеть меня снова и снова.
— Всё. Можешь считать, что победил. Я теперь вообще ничего не понимаю.
Борг куснул губу и, прежде чем вернуться к разговору со мной, что-то пробормотал, обращаясь то ли к богам, то ли к демонам.
— Я впервые встретил женщину, которую хочу видеть своей женой. А она, ещё до того, как услышала… как могла бы услышать моё предложение, отказалась.
Я пожал плечами:
— Значит, у неё были на то причины.
— И что теперь делать?
— Понятия не имею.
— А должен! В конце концов, это же ты всё подстроил!
Мало мне было сегодня кузена с его разочарованиями, надо было добавить Борга с нелепыми обвинениями?
— Я?!
— Ты, кто же ещё!
— Объяснись.
— Скажешь, просто так подсунул Роллене печать?
Хм. Кажется, картина начинает понемногу проясняться. У парня что-то не получилось или получилось не так, как задумывалось, стало быть, надо обвинить в неудаче всех, кто ненароком окажется поблизости. Разумное поведение, сберегающее душевное равновесие, правда, только одной из сторон.
Но брать на себя лишнюю вину не буду.
— Я не подсовывал. Я вообще не представлял себе, как эта штуковина действует.
— Врёшь!
— Ни единым словом. Я предпочёл, чтобы Роллена взяла королевского орла, потому что девушке требовалось больше защиты, чем мне, вот и всё.
Но моя чистосердечность рыжего не убедила:
— Ты не мог не знать. Ты же водишь знакомство с самим ректором!
А ещё я накоротке с Ножами, Длинными и не очень. Что ж теперь, причислить меня к тёмному миру столицы? Если вспомнить про эльфов, можно добавить ко всем моим титулам ещё и звание эльфячьего соглядатая. О юности, проведённой в песках Южного Шема, лучше вообще не вспоминать, дабы не бередить покой ещё более громких имён.