Поллан согласно кивнул:
— Если совпадений больше, чем два, это уже не случайность, а провидение. Но вернёмся к не опознанному пока убийце. Вы думаете, что его…
— Подослал именно названый брат любовницы герцога. По крайней мере я буду так считать, пока не найду доказательств обратного.
— Похвальное устремление, похвальное… — Наблюдатель повернулся к столу. — У вас есть что-то, о чём вы можете нам поведать, мастер Гизариус?
Лекарь скучающе опустил закатанные перед осмотром тела рукава:
— Немногое, но скажу.
— Мы всё внимание, Мастер.
— Мужчина молодой, но весьма хорошо тренированный. Он вполне мог бы быть наёмным убийцей.
— Но не был? — уточнил Поллан, распознав в голосе лекаря нотку неуверенности.
— Есть одна крохотная деталь, вызывающая… нет, не сомнение, а скорее вопрос. — Гизариус указал на кисть правой руки мертвеца. — Видите этот предмет?
Лично я на кольцо успел насмотреться ещё в переулке, а вот наблюдатель увидел украшение впервые и заинтересованно наклонился поближе к мертвецу, чтобы разглядеть причудливый орнамент.
— Полёвка?
— Он самый.
— В столице? Это против правил.
— Против правил оставлять знак на виду, — проворчал лекарь и, заметив моё недоумение, пояснил: — Такие кольца носят полевые агенты Гнезда.
Вот так новость! Мы с Ролленой довели до самоубийства человека, находящегося на государственной, хоть и тайной, службе? Можно было бы улыбнуться, если бы удивление позволило это сделать.
— Но почему вы сказали, что он не мог находиться в Виллериме?
Поллан нехотя буркнул:
— Потому что в Виллериме полно своих полёвок, а этот… Если глаза меня не подводят, этот должен был прочёсывать какой-то из северо-западных квадратов.
— Точно сказать может только один человек, но его сейчас нет в столице, так что придётся подождать, — вздохнул лекарь.
— И долго?
Гизариус развёл руками:
— Никто не вправе прерывать отдых ректора Академии.
Очередные заморочки кузена? Развёл шпионов, уже скоро шагу ступить будет невозможно, чтобы не столкнуться с кем-то из орлят. А я-то думал, в Орлином гнезде нехватка обученных людей! Хотя… Если этот так нелепо попался, трудно говорить о высоком уровне его знаний и умений.
— Значит, всё останавливается?
— С нашим мертвецом? Да.
Я могу только сказать, что он умер от яда, которым снабжаются все полевые агенты и который поступает в кровь от укола одним из фрагментов кольца. Для этого кольцо следует повернуть орнаментом внутрь ладони и…
Я посмотрел на безвольно свесившуюся с края стола руку убийцы.
— Кольца выдаются не по размеру?
— Что ты имеешь в виду? — растерянно переспросил Гизариус.
— Взгляните сами. Он с трудом повернул кольцо.
— Просто его пальцы немного распухли.
— От чего?
— Так бывает, когда пьёшь много воды, а погода стоит жаркая, нет ничего удивительного в том, что…
— Полевой агент пренебрёг безопасностью и позволил своим пальцам опухнуть, тогда как должен был не только заботиться о средствах отступления, но и уметь переносить жажду?
Поллан басовито хмыкнул:
— А парень прав… Да и разве это жара? Так, цветочки придорожные.
Лекарь задумчиво смерил лежащее тело взглядом, потом дёрнул шнуровку правого сапога и стащил обувку с мертвеца.
— На нижних конечностях тоже есть признаки прижизненного отёка. Любопытно.
— Ему ведь по возрасту ещё рановато отекать?
— Разумеется, рано. Да и всё его сложение не предполагает… Сосуды сильные, крупные, мышцы, привыкшие к движению, в таком теле жидкости не застаиваются. Не имеют права застаиваться.
— И всё же такое несчастье произошло. Есть объяснения?
Гизариус нервно постучал пальцами по столу, потом, словно внезапно вспомнив нечто важное, ринулся к голове трупа и раскрыл ещё не успевшие окоченеть челюсти пошире.
— Я так и думал! Ох уж эти придворные веяния!
— О чём вы?
— Взгляните сами. Видите этот вязкий зеленовато-белый налёт на языке и дёснах?
Мы с Полланом, как два послушных ученика, посмотрели туда, куда указывал лекарь, и кивнули.
— Он остаётся от настоя ворчанки. Такая неприметная травка, сорняк, правда, обладает приятным вкусом, нужно только особым образом приготовить.
— А при чём тут двор и веяния?
— Этой весной кто-то попробовал добавить ворчанку в вино, получился бодрящий терпкий напиток, главное, не вызывающий сильного опьянения, и теперь вся знать поголовно мешает вино с травой. А ведь её настой нельзя пить каждый день и помногу, потому что ворчанка хороша при обезвоживании или необходимости сохранить влагу внутри тела, если же её пьёт здоровый человек, могут возникнуть сильные отёки.
— И как часто нужно пить эту траву, чтобы пальцы опухли?
Лекарь быстро сосчитал в уме:
— Этот парень пил каждый день, но, поскольку ещё довольно молод, состояние не особенно плачевно.
А вот Магайон снял кольца давным-давно: на его пальцах уже и следов от украшений не осталось. Значит, его светлость запал на ворчанку ещё в начале лета, если не раньше.
— Говорите, её пьёт вся знать?
— Вся. Без исключения.
— А простые люди?
Гизариус посмотрел на меня, как на сумасшедшего:
— Простым людям есть чем заниматься, нет нужды тянуть в рот всяческую гадость. И потом, простой народ пьёт эль, а не вино, а с элем эту траву лучше не смешивать, иначе не отплюёшьея.