Меня наградили уничижительным взглядом:
— Ничего смешного не вижу.
— Не скажи, всё это довольно занятно… Но в чём ты винишь меня?
— А кто прополоскал принцу мозги? Кто пристыдил его за гибель брошенной игрушки? Кто вбил Дэриену в голову тягу к всепрощению?
Хочется встать и раскланяться, словно перед зрителями, благоговейно хлопающими в ладоши. Конечно, я. Это была очередная гениально выигранная мной партия. Эх, никогда не думал, что и стыдиться можно устать!
— Насколько понимаю из всего сказанного, после разговора со мной его высочество стал более, э-э-э, рассудительно относиться к решению задач. Что же в том плохого?
— Ага, одно только хорошее! Задачи ведь бывают разные, почему ты этого не объяснил принцу? Почему не научил разделять важное и…
— Борги-Борги-Борги, остынь, прошу тебя! Да, я дурак и подлец, ввёл Дэриена в заблуждение и прочая, прочая, прочая, меня надо казнить, причём не один десяток раз, согласен.
Но давай посмотрим с другой стороны, идёт?
— Опять начинаешь свои поучения? — Рыжий постарался выразить всё возможное недовольство, но его сил хватило только на бурчащий голос, а карие глаза, вместо того чтобы осуждать, уже заворожённо ждали продолжения урока.
Э нет, дяденька, я больше не хочу строить из себя учителя. Нет никакого смысла. И если всё ещё не обрываю разговор, так только потому, что мне жаль напрасной траты расходного материала коим может стать Роллена. Или ты нарочно вынуждаешь меня вернуться в наезженную колею, заставляешь вспомнить, что прошлая жизнь была не так уж плоха, и вовсе не нужно…
Ты всерьёз поверил, что я могу от избытка или недостатка чувств покончить с собой?
Ой.
Ой-ой-ой.
Но попытка великолепная. Браво! Увести от внутренних проблем, предложив к решению проблемы внешние и словно лишь краем связанные со мной? В другое время я бы обиженно посчитал, что недооценивал тебя, дяденька, а сейчас могу только восхититься:
— Ты самый хитрый рыжий лис из всех, кого я знаю.
Борг недоумённо округляет глаза, довольно успешно примеряя на лицо выражение полнейшей невинности, и я снова не могу удержаться от улыбки.
— Ладно, будем считать, внушение понято и принято. А по поводу задач я всё же продолжу. Не бывает важного и неважного, бывает наше отношение разной степени теплоты к тому или иному событию. Принц не желает принимать на себя тяжесть решений? Это может быть либо трусость, либо усталость, либо… Скажем, лень. А может, он вообще сейчас увлечён совсем другими вещами, к примеру своей возлюбленной. Пусть делает, что хочет. Дадим ему хоть немножко свободы?
— Ты не хочешь вмешиваться.
Очень правильный вывод. Не хочу. Потому что не вижу надобности и потому что одна старая мудрая Мантия не так давно посоветовала мне почаще позволять людям жить в своё удовольствие.
— Давай рассудим вместе. Я должен вмешаться?
— Ну-у-у…
Ясно. Тебе хочется, чтобы я снова погряз в придворных играх. Но права каждого из нас желать равны перед миром, а я лично желаю… Бр-р-р! Вот ведь незадача. Мне-то сейчас не желается ничего. Совсем.
— Скажи, что тебя на самом деле беспокоит? То, что Дэриен совершил малообдуманный поступок, или то, что Роллена может стать твоей соратницей?
Борг качнул головой, словно старался стряхнуть накопившиеся обиды и начать мыслить без лишних эмоций.
— И то и другое.
— А что представляемся тебе более важным?
— В каком смысле?
Теперь он удивился уже не наигранно. Не ставит забор между своими устремлениями и делами престола? Наверное, так и нужно, если хочешь быть верным и преданным слугой, но я задал свой вопрос намеренно.
— Дэриен — взрослый мальчик и, как всякий человек, достигший определённого временного рубежа, постепенно становится маловосприимчив к тому новому, что приходит извне. Говоря проще, учиться он будет всё менее и менее охотно и успешно, поэтому если ты просишь, чтобы я попытался преподать его высочеству очередной урок, ты прискорбно ошибаешься, кроме того, нет ничего хуже для правителя, чем постоянное тыканье лицом в грязь. Вот представь, что Дэриен, подписывая прошение, в кои-то веки чувствовал себя именно государём, принимающим судьбоносное для страны решение. Представил? А ты предлагаешь прийти к нему и доказать, что это была всего лишь глупость и блажь? Не слишком ли жестоко?
— Ты опять всё перевернул наоборот… — полувосхищённо, полурастерянно выдохнул Борг. — Но звучит разумно.
— Разумно потому, что возможно, не более.
.. — полувосхищённо, полурастерянно выдохнул Борг. — Но звучит разумно.
— Разумно потому, что возможно, не более.
— Значит, не нужно лишать его высочество…
— Той минуты гордости, которую он сам себе устроил. В конце концов, назначение Роллены — не самое страшная беда для Западного Шема.
— Для Шема-то не страшная, — грустно согласился рыжий.
— А чего хочешь ты сам? Девушка тебе ненавистна? Испытываешь к ней что-то личное и очень неприятное?
— С чего это? Я с ней толком и не встречался и уж тем более не разговаривал.
— Тогда почему артачишься, как упрямое вьючное животное?
— Ей не место в Опоре.
Ого, звучит весьма твёрдо и уверенно. Но я хочу знать причину сей непоколебимости.