— Опасность действительно серьезная, — согласился Отец Эфира. — Ваш бывший коллега объяснил мне это во время вашего отсутствия. Он, кстати, сейчас находится на корабле и занимается именно этой проблемой. Хотя я не очень уверен в его знаниях в столь специфической области.
— Да ни черта он не знает, — сердито сказал Федоров.
— Готов вам поверить. Но не волнуйтесь: вы будете допущены на корабль в самое ближайшее время. И сможете принять все меры предосторожности.
— Этого слишком мало, — решил не уступать Изнов. — Мы должны доставить груз к месту назначения в назначенный срок! Иначе…
— Это ваши проблемы. Но я, собственно, и не собираюсь мешать вам. Действительно, договорные условия вы выполнили — в одной их части: содействовали съемкам фильма, который в скором будущем должна будет увидеть — и увидит — вся Тивиза; показ его приведет к новому всплеску животворного тивизианского патриотизма и поможет на должном уровне провести важное мероприятие, а именно: избрание нового Президента нашей прекрасной планеты. Впрочем, я полагаю, вы уже успели хоть что-нибудь услышать об этом.
— В какой-то степени, — осторожно ответил Изнов. — Однако, если речь идет о том, чтобы мы изображали тут представителей галактической общественности, инспектирующих ход выборов, то могу заявить сразу и определенно: нас никто не наделял подобными полномочиями, и потому любые наши действия в этой области не будут иметь ровно никакого значения.
— У меня, действительно, была такая мысль, — согласился Отец Эфира. — Однако некоторые соображения заставили меня изменить мои намерения. Так что у меня в отношении вас возник совершенно иной план.
— Надеюсь, он не связан с насильным удержанием нас здесь?
— Прежде чем ответить на ваш вопрос, я хочу поделиться со всеми вами некоторыми сведениями и размышлениями. Прошу вас набраться терпения и внимательно меня выслушать.
Пойманные беглецы переглянулись: ясно было, что просьба носила чисто риторический характер — их все равно заставили бы.
— Разумеется, мы готовы. Мы полагаем, что вы не станете тратить на нас чересчур много вашего драгоценного времени… — дипломатично ответил Изнов.
— Браво, браво. Прекрасный ответ. В таком случае начнем. Пару часов тому назад — или несколько больше, это не имеет значения — вы присутствовали здесь при некоей сцене, которая наверняка показалась вам любопытной, не так ли?
— Если говорить откровенно, — сказал Изнов все так же осторожно, — то мы ее практически уже забыли и вряд ли смогли бы рассказать о ней кому-либо и где-либо.
— Еще раз — браво. Я охотно верю, что вы и на самом деле профессиональный дипломат. Однако в данном случае я не заинтересован в вашей забывчивости; напротив, мне угодно, чтобы вы вспомнили все, что здесь происходило, до мельчайших подробностей.
— Ну, если это очень нужно… — начал Федоров.
— То вы вспомните, я уверен. Прекрасно. Итак, что же означала та сцена — вернее, те несколько сценок, развернувшихся перед вами? Быть может, вы уже догадались, но я не стану терять времени на оживление вашей памяти — куда быстрее будет объяснить вам сразу. Как вы уже слышали, нам предстоят президентские выборы. И я — и только я — являюсь тем организмом, который обязан выполнить тяжелейшую и ответственнейшую обязанность: из множества возможных кандидатур отобрать и представить народу Тивизы для избрания одного-единственного, самого достойного, самого телегеничного — и самого разумного. Но вы сами видели и поэтому легко поймете — из кого мне приходится выбирать! А ведь это были, так сказать, лучшие из лучших! Но, даю вам слово, ни единого из них я не мог — да и никто не смог бы — представить себе Президентом нашего прекрасного мира! Вы согласны?
— Мы не находим поводов для возражений, — осторожно вставил Изнов.
— Следовательно, как вы понимаете, я оказался в весьма затруднительном положении…
— Простите, шеф, — прервал его Федоров, воспользовавшийся именно этой формой обращения. — Но я, например, совершенно ясно вижу тут организм, целиком соответствующий всем требованиям — и даже намного превышающий их уровень.
— Ах, вы видите? И кто же это?
— Да вы сами, разумеется! Кто же еще более достоин…
Отец Эфира искренне расхохотался. И, возможно, ответил бы какой-нибудь шуткой, но сделать это ему не позволил громко загудевший зуммер внешней (как подумали земляне) связи.
— Отец Эфира! — откликнулся хозяин Центра, одновременно переключая аппарат на тихий режим.
Несколько секунд он внимательно слушал. Потом рявкнул:
— Что значит — группа не успевает? Как это понимать?
До путешественников вновь донеслось лишь приглушенное бормотание.
— Ах вот как. И никто не выжил? Камнепад, ну да, понятно… То есть как — что делать? Дайте команду обеим сторонам — отложить начало восстания на… одним словом, до прибытия новой группы. Да-да, и бунтовщикам, и войскам передайте — им дается дополнительный отдых. Но смотрите мне — чтобы был порядок, никаких перепившихся, никакой стрельбы, потерь оружия и всего прочего. Ни единого выстрела — пока камеры не прибудут и не встанут на точки. Предупредите: за малейшую провинность буду исключать из эфира — вплоть до пожизненного! Группу вышлю в самом скором времени. А пока делайте, как я сказал. Все!