И, сопровождаемый оператором, шеф величественно удалился. На какой-то промежуток времени путешественники оказались предоставленными самим себе.
— Поесть дадут — и на том спасибо, — сказал Федоров, встав и с наслаждением потянувшись. — Холера, я отсидел все на свете… Надеюсь, они там на кухне проявят оперативность.
— Придется вам еще поголодать, друг мой, — вполголоса ответил ему Изнов. — Мы не станем ожидать угощения.
— С какой стати отказываться?
— От голода вы отупели, — сердито вмешался Меркурий. — Неужели не понимаете, что сейчас у нас — единственная возможность сбежать — пока они там чревоугодничают?
— Это верно, — присоединился к нему Гост. — Смотрите, везде пусто — все кинулись питаться. Самое время смыться.
— Куда это вы намылились?
— Да куда угодно — только бы отсюда. Удрать, пробраться к кораблю, а там — глядишь, кривая вывезет… — рассудил Гост. — Я надеюсь, что вы не забыли о грузе протида? И помните о том, что режим его хранения должен соблюдаться строжайшим образом? Малейшее нарушение режима — и в нем пойдет процесс разложения, а это приведет к такому взрыву, что не только от космодрома мало что останется, но и нам здесь придется ох как плохо… А кто может поручиться, что здешние умельцы, пока нас держат тут, не попытаются поковыряться в корабле?
— Они могут просто конфисковать груз, — присоединился к говорившему и Федоров. — А поскольку они в этом наверняка ни черта не смыслят — без больших неприятностей не обойтись. Кончится же тем, что нас обвинят в диверсии; судя же по тому, что мы успели увидеть, — тут не очень-то церемонятся с теми, кем недовольны… Нет, действительно самое время — навострить лыжи.
— Но ведь корабль надежно заблокирован… Разве не так, капитан?
Меркурий только пожал плечами:
— Нет таких замков, которые нельзя было бы открыть. Но дело не только в этом; в конце концов, взрыва может и не быть — однако все мы помним, что время сохранения протида в условиях корабля строго определено, и не так уж оно велико. А нас тут могут продержать сколько угодно долго. Может быть, захотят, чтобы мы участвовали еще в каких-то съемках, а может… Да мало ли что можно придумать при желании!
— Мы можем заявить официальный протест, — проговорил Изнов — без особой, впрочем, уверенности в голосе.
— О, разумеется! — ухмыльнулся Федоров. — И они, безусловно, принесут нам нижайшие извинения и с почетом отпустят… Посол, разве мы не видели, как тут разделываются со своими? А ведь это, насколько можно судить, вовсе не пешки, не шестерки — это все, как я понимаю, уважаемые, заслуженные актеры — судя хотя бы по их возрасту! Люди известные, быть может, всему этому миру! Наверняка выдающиеся мастера! А уж с нами и точно не станут церемониться, если только мы вызовем хоть малейшее неудовольствие их начальства. Вспомните хотя бы, как мы сюда попали… Обвинят — ну, хотя бы в проникновении в производственные секреты или во вмешательстве в их внутренние дела.
Конечно, они сами нас заставили, но об этом при желании можно легко забыть. А тут мы невольно оказались свидетелями сцены, которая вряд ли предназначена для разглашения — да еще в галактическом масштабе. Так что вряд ли нас отпустят отсюда по-доброму.
— Да, — пробормотал посол. — Пожалуй, вы правы. Может быть, и далеко не во всем — но положение с грузом протида кажется мне действительно угрожающим. Да, надо уходить. Только как?
— Двигаемся, — командным голосом приказал Федоров, — но очень осторожно, по всем правилам: головной дозор, за ним остальные, я — замыкающим.
— Кто-нибудь хоть соображает — в какую сторону двигаться? — поинтересовался Изнов. — Чтобы не попасть из огня в полымя…
— Да сперва в ту же сторону, что и все, — сказал Федоров уверенно. — Туда, где кормят. У меня такое ощущение, что я уже целую неделю ничего в рот не брал. Воздух здесь, что ли, такой? Тем более что питание нам обещано, так что в сторону буфета мы можем идти смело, не таясь. А там главное — не стесняться, набрать еды побольше, мало ли что еще придется пережить. У кого нет емкостей — пихайте прямо за пазуху… Ну, все готовы? Пошли!
Нимало не скрываясь, они вышли из окруженного диванами пространства и зашагали в том направлении, куда прежде ушли артисты — или кем они там были… Буфет нашли без труда — по скоплению проголодавшихся посетителей Центра; еда была просто разложена на столах и прилавках, никто ни за кем не присматривал, и, жуя на ходу, путешественники не постеснялись захватить с собой столько провианта, сколько можно было, чтобы не вызвать излишних подозрений. Они продолжали держаться плотной группой, и Федорову не пришлось разыскивать никого перед тем, как отдать команду:
— Ну, все в порядке, кажется? Пора пускаться в бега.
— Только куда? — осторожно поинтересовался Алас.
— Выйдем отсюда — а там сообразим. Осмотримся еще раз: никто не следит за нами?
Они внимательно огляделись.
— Вроде бы никого. Только опасно все же… Здесь все так запутано — нарвемся на какую-нибудь неприятность…
— Наоборот, по-моему, все очень просто. Вы же видите: тот, дальний конец этого вокзала открывается прямо на улицу! Вот туда нам и нужно. Окажемся на проспекте, замешаемся в толпу — я даже отсюда вижу, сколько там народу болтается… Ну а дальше будем действовать по обстановке. По-моему, все так просто — проще не бывает. Только не надо трусить. Вот сейчас встанем — и спокойненько пойдем в том направлении.