— Монитак! Можешь выйти спокойно — хотя бы на несколько секунд. Для тебя есть новости…
— Говори.
Голос, хотя и приглушенный, донесся неизвестно откуда.
— Тивиза собирается в скором времени напасть на твой мир.
Послышался смешок.
— Пусть попробует…
— А вам очень нужно, чтобы она попробовала? Не лучше ли предотвратить нападение в самом начале?
— Есть способ?
— Да вылезай ты… у нас еще несколько минут в запасе, пока остальные там валяются в грязи…
— Ладно.
Выхожу.
Было по-прежнему темно, но голос теперь послышался совсем рядом. Федоров на всякий случай протянул руку, чтобы нащупать приблизившегося Монитака.
— Ого! Что это ты на себя нацепил?
— Переоделся на всякий случай — если все же пришлось бы удирать.
— Кого же ты сейчас изображаешь?
— Стал представителем компьютерного батальона.
— Чудесно. Лучшего не придумаешь. Слушай: нас повезут сейчас туда, где должно начаться восстание…
— Ну, в этом ничего нового.
— Новое в другом: моего посла собираются сделать здешним Президентом.
— И он согласился?
— Его вынуждают. Иначе нас не выпустят.
— Передай ему, что я не советую. На самом деле вся телевизионная империя уже шатается. У них ничего не осталось — и прежде всего денег. Попытка напасть на нас будет последней судорогой; потом, после их разгрома, тут начнется такое… И первыми примутся убивать верхушку. Кто-то попытается сбежать, конечно. Но человек среди тивизиан будет уж очень заметен — ему не спастись. Обязательно предупреди.
— Я хочу, чтобы ты сделал это сам.
— Где же он?
— Там, в драке, со всеми… Но ты нам нужен не только для этого. У нас возник некий замысел — как удрать отсюда без особых осложнений. Учти, это и в ваших интересах: если они используют для вторжения на Мониту наш корабль, сперва вооружив его, вам тоже придется не сладко: это ведь машина классом повыше, чем то, на чем они летают.
— Чего же ты хочешь от меня?
— Чтобы ты помог нам — и себе.
— Каким образом?
— Сейчас, пока драка еще не затухла, я проведу тебя в одну из машин. Ты погрузишься… Потом сядут и остальные — и поедем туда, куда нас везут.
— Ты в уме?
— Сейчас, в темноте, никто тебя не опознает, прикрой только своего потомка получше. По дороге придется тебе тоже вываляться в грязи, чтобы не отличаться от нас, грешных; да и кому придет в голову искать здесь кого-то чужого?
— Допустим. А там, на месте?
— Идем. Некогда. Объясню тебе по дороге…
Слышно было, как Монитак вздохнул.
— Ну что же — пошли. Все равно тут я остался без связи, без припасов — безо всего…
— Только не через дверь: они возятся у самого порога.
— Вылезай в это вот окно. Я за тобой.
— Да где оно? Ни черта не видно…
— Дай руку. И ступай осторожнее…
Они добрались до окна. Вылезли. И, обходя неразбериху, что царила перед самой дверью, направились к машинам, которые терпеливо ожидали у самого края грязевого озера. По дороге Федоров нагнулся, зачерпнул горстью грязь и швырнул в Монитака. Еще раз. И еще. Тот лишь простонал:
— Пожалей мундир — он такой красивый…
— Ничего. Своя шкура дороже. А там — слышишь? — уже затихает великое грязевое сражение. Вот в эту машину. В самый уголок. И сиди тихо.
— Здесь я могу орать во весь голос, — не согласился Монитак.
Своя шкура дороже. А там — слышишь? — уже затихает великое грязевое сражение. Вот в эту машину. В самый уголок. И сиди тихо.
— Здесь я могу орать во весь голос, — не согласился Монитак. — Я ведь лицо официальное — пока меня не раскрыли…
И действительно, высунувшись, начальственно заорал:
— Эй вы, там! Ночевать собрались, что ли? Что за возня!
— У нас Федоров куда-то подевался… — откликнулся Гост из группы приближавшихся.
— Я тут!
— Нашел, что требовалось?
— Все в порядке. Можем ехать. Пора расшевеливать корабль. А то достанется нам от начальства…
Как и предполагал Федоров, все участники сражения — грязные, потные и злые — набились в машины как попало. Старший конвоир — или как еще было его назвать? — на всякий случай спросил перед тем, как сесть в кабину:
— Отставших нет? Никто не ранен?
— Зато все в этом навозе… — проворчал кто-то.
— Отмоетесь потом. Ну — трогай! Прямо к космодрому. И чтобы больше ни единой остановки! И так уже сколько времени потеряли…
Машины немилосердно трясло. Зажатые в углу, Монитак и Федоров неслышно для других перешептывались. Алас тихо постанывал: ему в драке досталось больше, чем любому другому. Изнов что-то бормотал себе под нос. Космодром приближался.
— Подниматься по одному! — скомандовал Меркурий, первым взобравшись по сходному трапу. — Лишней грязи не натаскивать! Ты! И ты!
Первыми двумя, в кого он ткнул пальцем, были, естественно, Федоров и Монитак. Остальные внизу еще яростно отскребали грязь с мундиров.
— Этому помогите — он сам не взберется!
Сказанное относилось к Аласу, который — как стало видно при свете, которым сейчас был залит весь корабль — пострадал даже серьезнее, чем рассчитывали путешественники.
— Его уложите пока в койку, потом посмотрим, в каком он состоянии. Теперь остальные. Офицер первым. По одному, сказано же вам, по одному! Не бойтесь — здесь никого не оставим… А вы поосторожнее с вашей техникой! А то еще разнесете что-нибудь…
Сказанное относилось к съемочной группе, которая начала подниматься по трапу со своей достаточно громоздкой аппаратурой.